– А шоколад когда прикажете подавать? – уважительно спросил Самсона Африканыча будущий миллионщик и московский домовладелец. Правду сказать, Кулаков рассчитывал на то, что «деловые» образумят этого залетного и заносчивого господина, а оно вишь как получилось – за стол свой пригласили, уважение выказывают…

– Попозже, братец, – небрежно произнес Африканыч.

– Аферист? – со знанием дела спросил товарищ саженного, глянув на новенького.

– Точно в масть, – ухмыльнулся Неофитов. – Приятно иметь дело с умными людьми.

– Как тебя прозывают?

– Африканычем, – ответил Неофитов.

– Ты, похоже, правильный босяк, – сказал товарищ саженного. – Восьмерку не крутишь. Я это враз надыбал. В отличие от моего кореша, – уркаган мельком глянул на саженного. – Так что зла на него не держи. Лады?

– Давно проехали, – соглашаясь кивнул Африканыч.

– Ну, давай знакомиться. Копченый, – сказал товарищ саженного. – Две крытки, две каторги, отсюда и погоняло такое. А мой кореш, – Копченый посмотрел на саженного, – Кит. Такое вот погоняло. Мы шниферы.

– Лады, – сказал Африканыч, поочередно пожимая «деловым» руки.

– Что за дело у тебя?

– Кореша ищу. Сизифом кличут. Не слыхал? – спросил Неофитов, взяв графин и разливая водку по стопкам.

– Слыхал, – неопределенно ответил Копченый. – Когда я дал винта с Александровского острогу и сюда приканал, он мне и еще одному мазу шварц-вайсы нарисовал. Знатные получились бирки. От настоящих – не отличишь. Тебе он по такому же делу понадобился? Липовый глазок справить?

– Почти, – улыбнулся Африканыч.

Больше сей вопрос уркаганами не поднимался. Ну, ищет один человек другого, стало быть, надо ему. А «зачем да почему» – спрашивать не принято. За это и жало могут подрезать.

Выпили, закусили. Повели разговор о том, о сем. Дескать, времена настали для фартовых не лучшие, «работать» трудно, фараоны продыху никакого не дают, волки волками, всюду рыщут. Филеров после того, как государь-император Александр Освободитель зажмурился не по своей воле, расплодилось столько, что шагу ступить нельзя. Плюнешь – так, как пить дать, непременно попадешь в филера или топтуна. Недавно, мол, Степка Барабаш на Толкучке лопатник из скулы взял с росписью. Так замели через минуту. И хоть лопатник он успел скинуть, нашелся свидетель. Топтун. Он, оказывается, Барабаша не первый день пас, гнида сявая. Ну и упекли Барабаша в «каменщики»…

Африканыч с расспросами не торопил, тюльку не гнал, не суетился.

Выпили графинчик – он заказал другой. Внимания на него посетители «Каторги» теперь обращать перестали: коли «деловые» с ним толкуют по-мирному, стало быть – свой.

– Мы с Китом тоже за хребтом бывали, – разговорился Копченый. – По глупости засыпались. Пошли хату одну брать, гранда шибко крупная намечалась. Выставили шкифт без шуму, влезаем, – а там фараоны. Поджидают нас, верно, стукнул кто-то. Щас ведь этих стукачей среди сявок развелось кажинный второй, не считая каждого первого.

– Верно, как собак нерезаных! – поддакнул Кит.

– Ну, и повязали тепленькими. Повенчали нас с ним за хребет. По восьмерику на аркане. А когда тамошний кондер нам надоел, мы с Титом заточили копыта и нарезали винта. Как выбрались, про то сказывать не стану. И по сей час хлюпка в жилах стынет, как вспомнишь… Щас на Хитровке кантуемся, дуру гоняем, покуда гроши корячатся. Ну, а как закончатся – новое дельце кумекать станем…

Выпили, хрустнули солеными огурчиками. Петрович расстарался: выдал не из общей бочки, а из домашнего посола. Вот уж кто знал про всех да благоразумно помалкивал. Публика ведь к нему захаживает серьезная, знает, что за лишнее словцо можно и перо в бок схлопотать.

– Что же до Сизифа, – немного странно посмотрел вдруг на Африканыча Копченый, – то туточки он, недалече.

– Где? – удивленно спросил Неофитов.

– А вон, – указал Копченый на бритого мужика, что спал за столом, с которого пересел к «деловым» Африканыч.

– Он что, запивохин? – искренне удивился Неофитов.

– Есть такое дело. Почитай три недели уже не просыхает, – встрял в разговор Кит.

– А ты что же, не признал своего кореша? – остро глянул на Африканыча Копченый. – Ведь совсем рядом был…

– Не признал, – просто ответил Африканыч. – Как-никак десять годков не виделись.

– Ну так поздоровкайся с ним после долгой разлуки, – продолжая наблюдать за Неофитовым, сказал Копченый. – Он давно так тюмарит, авось разбудишь…

Африканыч кивнул и встал. Подошел к спящему Сизифу и потормошил за плечо.

– У-у, – пьяно буркнул спящий.

Неофитов потормошил сильнее.

– Ну, чо надо? – поднял голову Сизиф.

Какое-то время он смотрел на Африканыча, ни черта не понимая. Потом, когда его зрение более-менее пришло в фокус, на его лице изобразилось недоумение. Потом недоверие. Затем – удивление: