— Он знаком с тем, другим мужчиной, и я думаю, он знает о моих чувствах к нему.

Похититель откинулся назад, оценивая полученную информацию.

— Можно мне еще чаю? — спросила Оливия.

Чай был отличный. А ей хотелось пить.

— Конечно, — пробормотал он, протягивая ей чашку.

— Вы мне верите? — спросила Оливия, напившись.

— Не знаю, — медленно произнес он.

Она ждала, что он начнет задавать вопросы о Гарри, но он не стал, это показалось ей любопытным.

— Что вы собираетесь со мной делать? — тихо спросила она, молясь, чтобы вопрос не оказался величайшей ее глупостью.

Он смотрел куда-то поверх ее плеча, но, услышав вопрос, быстро перевел взгляд на ее лицо.

— Это зависит…

— От чего?

— Посмотрим, а вдруг принц Алексей все еще ценит вас. Не думаю, что нам стоит сообщать ему о вашем нескромном поведении. На тот случай, если он еще планирует сделать вас своей женой.

— Не думаю, что он…

— Не перебивайте, леди Оливия, — прервал он достаточно угрожающе, чтобы напомнить ей, что он вовсе не ее друг, и у них вовсе не обычное чаепитие.

— Простите, — пробормотала она.

— Если он все еще желает вас, в ваших же интересах поддерживать в нем иллюзию, что вы девственница. Вы согласны?

Оливия молчала, пока не стало очевидно, что это не риторический вопрос. Тогда она кивнула.

— Когда он заплатит за ваше возвращение, — похититель пожал плечами, — вы сможете делать с ним, что хотите. Меня это не интересует. — Он еще с минуту смотрел на нее, молча и внимательно, а потом добавил: — Допивайте чай, и я снова заткну вам рот.

— Это необходимо?

— Боюсь, что да. Вы гораздо умнее, чем я думал. Так что я не могу оставить вам ни единого оружия, включая голос.

Оливия допила чай и сидела с закрытыми глазами, пока похититель пристраивал кляп на место. Когда он закончил, она снова легла и уставилась в потолок.

— Я бы посоветовал вам поспать, леди Оливия, — сказал он, направляясь к двери. — Это лучшее, что можно сделать в подобной ситуации.

Оливия даже не взглянула на него. Он и сам, безусловно, не ждал в ответ ничего, даже взгляда.

Не произнеся более ни слова, он запер дверь. Оливия слышала, как в замке дважды повернулся ключ. И впервые с начала всей этой неразберихи, ей захотелось плакать. Не злиться, не бороться, просто плакать.

Она чувствовала, как слезы, тихие и горячие, стекают по вискам на подушку. Она не могла вытереть лицо. Почему-то это казалось ей самым унизительным.

Ну и что ей теперь делать? Лежать и ждать? Спать, как посоветовал ее похититель? Совершенно невозможно. Бездействие убьет ее.

Гарри наверняка уже заметил, что она исчезла. Даже если она пробыла без сознания всего несколько минут, он должен был заметить ее отсутствие. Она ведь заперта в этой комнате как минимум час.

Но поймет ли он, что делать? Конечно, когда-то он был солдатом, но здесь ведь не поле битвы с явными, четко обозначенными врагами. И если она до сих пор находится в резиденции посла, как ему удастся опросить людей? Слуги в большинстве своем говорят только по-русски. Гарри, конечно, знает, как произнести «пожалуйста» и «спасибо» по-португальски, но здесь это не очень-то ему поможет.

Ей придется спасаться самостоятельно, или, по крайней мере, постараться как можно больше облегчить спасителям их работу.

Она скинула ноги с кровати и села, задушив жалость к себе. Она не может торчать тут и бездействовать.

Возможно, ей удастся что-то сделать со своими путами. Оливия была связана туго, но не слишком, веревки не впивались в кожу. Может быть, ей удастся дотянуться руками до лодыжек? Пожалуй, это будет весьма затруднительно, ведь придется наклоняться назад, но попробовать все же стоит.

Она легла на бок и попыталась согнуть ноги и подтянуть их к спине… выше… выше…

Уф. Получилось. Оказывается, она связана не веревкой, а полоской ткани, завязанной в необычайно тугой узел. Она застонала. Такую штуку гораздо проще разрезать, чем развязать.

У нее никогда не доставало терпения на подобные вещи. Как и на ненавистное вышивание, как и на заброшенные уроки…

Если у нее получится развязать этот узел, она выучит французский. Нет. Она выучит русский! Это ведь еще труднее.