Он пожал плечами.

— Я и не говорю, что это логично. Но так и есть.

Она явно не знала, как к этому отнестись, и Гарри обнаружил, что ему страшно нравится просто сидеть и смотреть, как она разглядывает книгу. Она выглядела просто очаровательно, когда вот так стояла у окна, даже в этом своем жутком голубом халате. Волосы ее спускались по спине, заплетенные в одну толстую косу, и он не мог понять, почему ему только сейчас пришло в голову, что их беседу никак нельзя назвать подобающей. Он никогда не встречался с ее родителями, но даже представить себе не мог, что они одобрят поведение дочери, болтающей в темноте через окно с неженатым мужчиной.

В халате.

Но ему было слишком хорошо, чтобы об этом беспокоиться, и он решил, что если ее не заботят приличия, то и он не станет о них переживать.

Она прищурилась и снова посмотрела вниз, на книгу, а пальцы ее неумолимо приближались к последним страницам.

— Не делайте этого, — угрожающе предупредил он.

— Мне просто хочется знать, правы ли вы.

— Так начните с начала, — предложил он. В основном, чтобы поддразнить.

Она застонала.

— Я не хочу читать всю эту книгу.

— Почему?

— Потому что она мне не понравится, и я зря потрачу время.

— Вы не знаете, понравится ли вам, — заметил он.

— Я знаю, — убежденно ответила она.

— Почему вы не любите читать? — спросил он.

— Вот именно поэтому, — воскликнула она и слегка потрясла «Мисс Баттеруорт». — Это полная белиберда. Дайте мне газету, и я с удовольствием почитаю. Я, кстати, так и делаю. Каждое слово. Ежедневно.

Это произвело на Гарри впечатление. Не то, чтобы он считал, что женщины не читают газет. Он просто как-то вообще об этом не думал. Его мать, без сомнения, ничем подобным не занималась, а сестра, если и читала газеты, никогда не упоминала о них в своей ежемесячной корреспонденции.

— Прочтите новеллу, — повторил он. — А вдруг вам понравится?

— Почему вы уговариваете меня прочесть то, чем не интересуетесь сами? — спросила она с явным подозрением.

— Потому что… — Тут он замолчал, поскольку понятия не имел, зачем он это делает. Разве что потому, что сам подарил ей книгу. И ему нравилось ее дразнить. — Я предлагаю вам сделку, леди Оливия.

Она выжидательно склонила голову на бок.

— Если вы прочтете всю книгу от начала до конца, я сделаю то же самое.

— Вы прочтете «Мисс Баттеруорт и Безумного Барона», — повторила она недоверчиво.

— Обязательно. Как только вы закончите книгу.

Казалось, она согласится, она уже открыла рот — и вдруг застыла и угрожающе прищурилась.

Перед ним — вспомнил он — женщина, у которой есть два брата. Она умеет бороться. И торговаться.

— Мне кажется, вам лучше читать ее вместе со мной, — заявила она.

Гарри много чего подумал по этому поводу, причем большинство мыслей было навеяно его привычкой читать книги перед сном.

В постели.

— Купите еще один экземпляр, — потребовала она.

Восхитительное видение рассыпалось в прах.

— Мы будем сверять впечатления. Создадим свой литературный клуб. Наподобие тех салонов, куда я никогда не хожу.

— Я польщен до глубины души.

— И правильно, — кивнула она. — Я никому и никогда не предлагала ничего подобного.

— Не уверен, что в магазине есть еще один экземпляр, — попытался вывернуться он.

— Я найду его для вас, — она ухмыльнулась. — Уж поверьте мне, я умею ходить по магазинам.

— И почему я вдруг так испугался? — пробормотал он.

— Что?

Он поглядел на нее и повторил громче:

— Вы меня пугаете.

Похоже, ее это восхитило.

— Прочтите мне отрывок, — попросил он.

— Прямо сейчас? Серьезно?

Он уселся на подоконник, опершись спиной об оконную раму.

— Сначала, пожалуйста.

Несколько секунд она молча смотрела на него, потом пожала плечами.

— Отлично. Начнем. — Она откашлялась. — Стояла темная, ветренная ночь.

— Кажется, я где-то это уже слышал, — вставил Гарри.

— Не перебивайте.

— Извините. Продолжайте, пожалуйста.

Секунду она пристально смотрела на него и продолжила:

— Стояла темная, ветренная ночь, и мисс Присцилла Баттеруорт была уверена, что с минуты на минуту начнется дождь и стеной прольется с небес, заливая все, что лежит в пределах ее перспективы. — Она подняла глаза. — Это ужасно. И я не уверена, что автор верно употребил слово «перспектива».