— Но, папа…

— Что, папа?! — перебил он. — Заткнись! Я больше не хочу тебя слушать. Вместо того чтобы без толку сидеть в комнате, иди и помоги матери по хозяйству. Или проводить время подобным образом тебя научили в школе?

Я поспешила удалиться, а вдогонку мне несся нескончаемый поток упреков. Мне так хотелось сказать, что я не хочу замуж, что мне нет и пятнадцати, что я хочу учиться дальше, чтобы самой зарабатывать на жизнь.

Увы, характер отца не располагал к такого рода беседам.

На кухне, увидев в моих глазах слезы, мать посмотрела угрюмо.

— Ты никак не можешь сдержаться и не раскрывать свой противный рот, — сказала она холодным, под стать выражению глаз, тоном. — Что-то я не вижу на твоем лице готовности сказать отцу спасибо за то, что он позволил тебе посещать одну из лучших школ. Он дал тебе возможность стать образованной, возможность, которой 38 СампяШарпфф не было у твоей матери. В благодарность ты должна слушать его и делать все, чтобы выполнить его заветное желание — готовить себя к роли респектабельной замужней женщины. Глаза открой, мерзавка! Теперь из-за тебя отец будет отыгрываться на мне.

В который раз мать возлагала на меня ответственность за свои беды, но в полной мере я осознала это лишь много лет спустя. Мысль, что отец бил мать за ее «промахи» в моем воспитании, заставляла меня страдать. Как бы там ни было, я любила ее и не желала ей зла.

— Что я должна сделать, чтобы папа на тебя не сердился?

— Раньше надо было думать и не перечить отцу! Теперь поздно, глупость сделана! Прочь с моих глаз, дрянь!

Я не хочу тебя видеть. Будь проклят тот день, когда я родила тебя на свет!

Пристыженная и опустошенная, я вернулась в комнату, где мне совершенно нечего было делать. Мне просто хотелось умереть. Что хорошего ожидать от будущего? Ничего. Абсолютно ничего. Единственная отрада — школьные подруги, но и с ними меня скоро разлучат.

В комнату вошли Фарид с Камелем — старший и младший братья.

— Хочешь, я поговорю с отцом? — предложил Фарид с сочувствием.

Но я боялась, что так он только навредит, и попросила не делать этого.

— Хотел бы я навсегда распрощаться со школой, — мечтательно сказал Камель.

— Не плачь, сестренка. Все образуется, вот увидишь, — добавил Фарид.

Он редко разговаривал со мной, поэтому его слова немного подбодрили меня. v

— Не понимаю я отца, — удивлялся он. — Ему ли не знать, что добиться успеха могут только образованные люди!

— Ерунда! — возразил Камель. — Папа почти не ходил в школу, но он очень богат.

— Да, богат, но он не может без посторонней помощи читать свои бумаги.

Я была согласна с ним, но все же решила прекратить спор, потому что нас могли услышать. Братья отправились в свои комнаты, и я снова осталась одна со своим горем.

Я пыталась представить реакцию родителей на мою смерть.

Не уверена, что моя мать заплакала бы, а отец пожалел бы о своих поступках. Скорее наоборот: они были бы счастливы избавиться от меня, источника постоянной заботы.

Тяжелым камнем я висела на шее у родителей, поэтому они так спешили выдать меня замуж. Сами собой мысли переключились на моего будущего мужа: «Вот если бы им оказался тот молодой человек…»

На следующее утро во время одевания мать сказала, что раз уж со школой скоро будет покончено, мне не нужно больше носить бандаж и стягивать грудь.

— Выходить из дома ты не будешь, поэтому никто из посторонних не увидит, что ты стала женщиной. Даже твой отец, — когда поймет это, не станет сердиться. Ты будешь сидеть дома до самого замужества, значит, и риска никакого.

Подруги с нетерпением ждали меня в школе. Они хотели обсудить учебное заведение, которое будут посещать в следующем году. Рашиду и Набилу записали в колледж Святой Женевьевы — солидное заведение с хорошей репутацией для лучших учеников из богатых семей.

— Надеемся, Самия, что ты тоже будешь там учиться.

Втроем мы станем друзьями на всю жизнь, — воскликнула Рашида взволнованно.

— Мне очень жаль, но я не смогу учиться вместе с вами в «Святой Женевьеве», — грустно сказала я.

— Но почему? — удивилась Набила.

— Отец не хочет, чтобы я училась дальше.

— Но ты успеваешь гораздо лучше нас!

— Родители считают, что с меня достаточно.

Многие состоятельные родители в Алжире забирают дочерей из школы, полагая, что обучение письму и чтению — не самое главное в жизни. «Для благочестивой мусульманки существует три священных места: родительский дом, дом мужа и могила, — любила повторять мать. — А умение писать и читать им ни к чему!»