Подобные сцены происходили повсеместно, пока захватчики пробирались все глубже в недра машины. Т’Лоак позволяла другим идти впереди, но и сама не уходила от драки, пока они взбирались по лестнице на вторую палубу, к находившимся на ней жилым помещениям. Именно тогда к ней из клубящегося дыма вышел Иммо. Она кивнула в знак приветствия:

— Как наши успехи?

— Хорошо пока что.

— А Тактус?

— Еще не нашли. Но мы наткнулись на женщину, с которой вы говорили в банке. Она в лазарете, вместе с еще двумя. Я не был уверен, как следовало поступить, так что приставил к ним охрану.

— Веди.

Иммо провел Т’Лоак дальше по коридору до места, где рядом с люком стоял наемник. На металле рядом с проемом было небрежно намалевано слово «Лазарет». Охранник отступил в сторону, чтобы Т’Лоак смогла войти. Медицинский отсек оказался маленьким, но хорошо оборудованным. У дальней переборки стояли четыре постели, две из которых были заняты. На одной из них, подсоединенный к дыхательному аппарату, лежал турианец и, казалось, был без сознания. А в человеке на другой койке Т’Лоак узнала Шеллу. Ее правое колено покоилось на подушке.

— Итак, — сказала Т’Лоак, — мы снова встретились.

Шелла была напугана. Т’Лоак видела это по ее глазам. Но женщина силилась сохранить хладнокровие и кивнула в ответ:

— Бежать смысла не было.

— Да, не было.

— И что же теперь?

Шелла боялась худшего. Т’Лоак разглядела и это в ее глазах.

— Я считаю, ты сказала мне правду о том, что случилось с моей дочерью. Так что я сдержу слово. Иммо устроит тебя в приличное медицинское учреждение.

На лице Шеллы отразилось как удивление, так и облегчение:

— Спасибо.

— На здоровье.

И с этими словами Т’Лоак вышла из комнаты. Тактус оставался на свободе. Но ее бойцы теснили «Черепов» все глубже и глубже в чрево комбайна, и скоро турианец будет загнан в угол. Ее вызвали по рации, и Т’Лоак, следуя вызову, оказалась в плохо освещенном коридоре. Под звуки прерывистого гудения к ней подошел батарианец, чтобы изложить ситуацию.

— Мы считаем, что Тактус и еще двое его людей зажаты в отсеке в конце этого прохода. Мы могли бы прикончить их парочкой гранат, но нам сказали взять Тактуса живым.

— Все верно, — сказала Т’Лоак. — Ждите дальнейших указаний.

Сложив ладони рупором, Т’Лоак крикнула, и ее голос пронесся до конца коридора:

— Тактус… Это Т’Лоак. Ты меня слышишь?

— Да, — раздался ответ. — Я тебя слышу.

— Хорошо. Отсюда нет иного пути, кроме этого. Если хочешь жить, опусти оружие и выходи оттуда, заложив руки за голову.

Секунда молчания.

— Хорошо. Не стреляйте. Мы выходим.

Т’Лоак повернулась к батарианцу.

— Добавьте света на тот конец коридора. Было бы ошибкой доверять этому ублюдку.

Вспыхнуло пятно света от фонаря, метнулось по потолку и застыло на частично открытом люке как раз в тот момент, когда показался Тактус. Его руки были сцеплены на затылке, он вышел первым, а за ним — еще двое «Черепов». Т’Лоак подняла пистолет и выстрелила дважды. Головы дернулись и наемники упали. Тактус выглядел встревоженным.

— Ты же обещала! — сказал он обвиняющим тоном.

— Я обещала пощадить тебя, — ответила Т’Лоак. — И я это сделаю. Стой на месте.

К тому моменту появился Иммо, и Т’Лоак повернулась, чтобы поговорить с ним:

— Хочу, чтобы Тактуса заковали в цепи. Множество цепей. Как все будет готово, проведите его по улицам. Пройдет немного времени, прежде чем об этом узнают все. Это ясно?

Иммо кивнул:

— Так точно.

— И найдите все, что осталось от моих денег. Я хочу их вернуть.

И вот некогда гордого Тактуса публично провели по улицам до самого клуба «Загробная жизнь», где его поместили в клетку для всеобщего обозрения и осмеяния. Слухи об унижении турианца распространились мгновенно, и послание было ясным: любой, кто вознамерится напасть на Королеву Пиратов, заплатит поистине немалую цену. Порядок вещей — в понимании Омеги — был восстановлен.

Ресторан «Синий мрамор» лежал в руинах. Переднее окно было разбито, а сотни пулевых отверстий украшали бетонный фасад. Стоявшая на другом конце улицы Мара Мотт видела, что ремонт уже шел полным ходом под руководством дородного человека. Владельца? Да, Мотт подумала, что так и есть, и пересекла оживленную улицу, чтобы поговорить с ним.

— Здравствуйте… Вы, случайно, не владелец?

Когда мужчина повернулся к ней, Мотт отметила, что у того сросшиеся брови, нос картошкой, а на щеках чернеет вечерняя щетина.