Перед уходом он вручил Чиуну списки Литии Форрестер, предупредив:

– Береги пуще собственного глаза!

Чиун был погружен в утреннюю медитацию, поэтому лишь слегка кивнул, но это означало, что он все понял. Списки оставались лежать на полу прямо перед Чиуном.

В магазине для мужчин, расположенном в вестибюле гостиницы, Римо купил строгий неброский галстук в мелкую полоску, а тот, что был на нем, бросил в урну около прилавка.

В телефонном справочнике он нашел номер Виллбрукского союза и попытался связаться. Ответил приятный женский голос. Назвавшись вкладчиком одного из банков, Римо сказал, что хотел бы получить консультацию по поводу налогов.

– В какое время я могу подъехать? – спросил он озабоченно.

– Боюсь, сегодня это не получится, – сказала женщина. – Наше здание будет закрыто с полудня до трех часов дня. Я могу назначить вам время на завтра.

– Какой странный способ ведения дел, – заметил Римо голосом оскорбленного клиента.

– Вы знаете, сэр, откровенна говоря, мы немного запустили наши помещения, и к нам приглашен дезинсектор.

– Значит, там сегодня никого не будет? – удивился Римо.

– Только мистер Богест, наш учредитель и казначей, – пояснила женщина. – Но он будет занят с дезинсектором и не сможет уделить кому-либо внимание.

– О'кей! Я позвоню вам завтра. Спасибо за помощь! – сказал Римо и положил трубку.

Значит, аукцион состоится сразу после обеда, когда все покинут здание, – рассудил Римо. – Надеюсь, там найдется свободное место еще для одного участника.

Римо находился в холле восьмого этажа перед входом в помещение Виллбрукского союза, когда сразу после полудня десятки его сотрудников сплошным потоком хлынули на выход к лифтам, окрыленные перспективой трехчасового отдыха за счет Союза.

Последним шел молодой брюнет с длинными волосами, атлетического сложения, который окинул Римо оценивающим взглядом и закрыл дверь изнутри на ключ.

Холл опустел, а Римо, якобы замешкавшись, остался ждать прихода свободной кабины. Через несколько минут он услышал, как в конце коридора призывно зазвонил телефон, потом замолчал – кто-то, вероятно, взял трубку. Буквально через минуту в конце холла открылась дверь, из нее вышли восемь человек, и направились в сторону Римо. Он нетерпеливо нажимал на кнопки лифта, не выпуская из вида странную группу мужчин, похожих на участников совещания в рамках Организации Объединенных Наций. У каждого из них на лице и одежде отражается государственный флаг их страны, – подумал Римо. – Интересно, неужели и я так же похож на американца, как они на иностранцев?

Группа проследовала мимо основного входа в Виллбрукский союз и направилась к соседней двери, которая была не закрыта. Когда делегаты вошли, дверь быстро захлопнулась и, судя по щелчку, была заперта на замок.

Лифт остановился уже в который раз, но Римо не вошел в него, заявив находившейся там пожилой леди, что ждет свободную кабину, чтобы ехать сидя. Все это он произнес приятным голосом, чем окончательно сбил с толку старую женщину, которая так и не поняла, почему молодой человек не захотел ехать с ней вместе.

Римо подождал еще минут пять, а затем приблизился к двери, за которой скрылась группа мужчин, представлявших все континенты. Прислушался, но ничего, кроме отдаленного гула голосов, не уловил. Они, должно быть, находятся не в этой, а в следующей за ней комнате, – предположил Римо. Толкнув легонько дверь, он убедился, что она закрыта на замок.

Тогда Римо вернулся к двустворчатой стеклянной двери основного входа, на которой красовалась вывеска: ВИЛЛБРУКСКИЙ СОЮЗ. Римо не сомневался, что мистер Богест где-то поблизости охраняет покой делегатов, поэтому достал из кармана монетку и постучал ею по стеклу. Никакого ответа. Он постучал еще раз: тихо, но настойчиво, и дверь, подстрахованная цепочкой, слегка приоткрылась. Римо увидел знакомого уже брюнета с атлетической внешностью.

– Мистер Богест? – спросил он на всякий случай.

– Да.

– Я дезинсектор! – заявил Римо и, просунув левую руку в образовавшуюся щель, ухватил молодца за адамово яблоко. Правой рукой он снял цепочку и беспрепятственно вошел внутрь. Затем Римо повернул замок изнутри и, сопроводив Богеста в секретарскую, усадил его в мягкое кожаное кресло.

– Вы любите своих детей? – спросил Римо.

Тот молча кивнул головой.

– Но не больше, чем я, – заявил Римо. – Поэтому будет очень обидно, если они останутся сиротами. Почему бы вам не посидеть здесь и не подумать о своих очаровательных крошках?

Указательным пальцем правой руки Римо нажал на височную артерию, и Богест потерял сознание. Минут на двадцать он отключился, – решил Римо, потрепав атлета по щеке. – Этого времени вполне достаточно.

Римо шел, ориентируясь на гул мужских голосов. Миновав нагромождение секретарских столов, он повернул направо в проход к приоткрытой двери, за которой проходило какое-то действо. Римо приблизился на цыпочках и стал прислушиваться. До него доносился хорошо поставленный голос европейца (но не англичанина), говорившего по-английски: