— Знаете, эти эпизоды с Джессикой были совершенно спонтанны, просто под влиянием момента… Это никогда не происходило в доме, а только в то время, когда мы с ней вместе работали — в поле или в амбаре…

— А теперь подумайте хорошенько, прежде чем отвечать, — сказал Керси. — Что вы чувствовали к этой женщине? Она вам нравилась? Или вы были влюблены? Испытывали ревность, когда у нее случались другие мужчины?

Винтер поглядел на Керси удивленно:

— С чего мне ревновать? Я и тогда и сейчас только и думал, какое несчастье, что мне пришлось по жизни столкнуться с ней… Можно сказать, мы использовали друг друга как сексуальные партнеры, это будет абсолютная правда. Основное мое чувство к ней — неприязнь, даже ненависть… — понизив голос, он добавил: — Но я ее не убивал.

Следователи молчали, и после некоторой паузы Винтер снова заговорил:

— Из-за меня наша семья оказалась в таком положении. Я чувствовал свою вину. Мы находились на положении прислуги, и Джессика не упускала случая подчеркнуть это. Нет, дело не в том, что мы надрывались на работе — я вообще не совсем понимаю, что от нас требовалось в смысле трудовых обязанностей… Нет, все дело — в ее отношении к нам. Она постоянно выказывала презрение к нам, и все только потому, что мы попали в подчиненное положение. Она просто не могла понять людей, у которых нет такой жесткой целеустремленности, присущей ей самой, и инстинктивно держала себя с нами совершенно издевательски.

— Вы знакомы с Лэвином, который живет на лодке?

Винтер явно не ожидал такой резкой смены темы и отвечал с видимым облегчением:

— Да. Он принадлежит к тому типу людей, с кем мне просто. Но, к сожалению, мы видимся не так часто, как мне хотелось бы. В общем, у нас с ним хорошее взаимопонимание.

— Вероятно, у вас были общие интересы, например, увлечение естествознанием?

— Да-да, я хочу провести небольшое исследование популяции летучих мышей в этом районе.

— Это связано с выходом на поиски поздно вечером и рано утром?

— Ну да, я хожу по известным местам их колоний и пытаюсь обнаружить новые.

— А мистер Кэри тоже вам знаком?

Кажется, в глазах Винтера на мгновение вспыхнуло беспокойство — или так показалось?

— Да, знаком.

— Мне представляется, ваша супруга достаточно часто гостит в Трекаре.

— Видите ли, она помогает Кэри составить каталог его книг… — и Винтер добавил с некоторым значением: — Поскольку у Джильса сейчас каникулы, он ходил туда вместе с матерью.

В беседу вступил Уайклифф:

— Согласно вашим первоначальным показаниям, мистер Винтер, вы не покидали своего дома вечером в субботу.

Винтер выпрямился на стуле и постарался смотреть Уайклиффу прямо в глаза.

— Я солгал.

— Это мы уже установили. Может быть, сейчас мы наконец услышим и правду?

— Мы с женой поссорились… — он слабо махнул рукой. — Это случается нечасто, но напряжение между нами росло… Стефания хотела, чтобы мы переехали к Кэри — он, зная наше бедственное положение, предлагал поселиться у него на неограниченный срок и без всяких условий… Это было уже некоторое время назад… Конечно, с его стороны это было очень благородно, но как бы я сам выглядел при таком раскладе?

Винтер помолчал.

— Короче говоря, я не мог принять эту подачку. Стефания настаивала, дескать, я смог бы там помогать по дому, по хозяйству, и это было бы платой за наше содержание, но… Все равно ведь показуха, верно? Одним словом, мы рассорились, и я выбежал на свежий воздух.

— Куда именно?

— А? Как вы сказали? — переспросил Винтер рассеянно.

— Куда именно вы пошли? Такой простой вопрос.

— Ну, я прошел по берегу реки к деревне, по улочке и назад на дорогу. Я замерз…

— В церковь вы не заходили?

Винтер покачал головой и тихо проговорил:

— Нет, я не был в церкви и не видел Джессику, но что толку мне теперь клясться и бить себя в грудь?…

— В котором часу вы вышли из дому?

— Не могу сказать точно, но что-то около девяти.

— Видели вы кого-нибудь на берегу реки, в деревне или на дороге по пути домой?

— Да, в районе площади я видел несколько человек, но ни с кем не заговаривал.

— Вы никого не узнали из них?

— Ну, Томми Ноул с кем-то болтал на площадке перед своим гаражом, но я не уверен, что он меня заметил…

В каморке снова повисло молчание. Только электронные часы, щелкая, отмеряли секунды.

— Вы любите музыку, мистер Винтер?

Винтер поднял глаза на Уайклиффа:

— А почему бы вам сразу не спросить, мог ли я устроить эту шараду на клавишах органа?

— Ну хорошо, спрошу вас и об этом.

— Да, но я не делал этого и даже не могу представить себе, кому это могло понадобиться…

— Когда вы вышли из дому в тот субботний вечер, какая на вас была обувь?

Винтер долго колебался, прежде чем ответить, но Уайклифф не торопил его. После пары неудавшихся попыток заговорить Винтер выдавил: