Неизвестно
Шрифт:
Если ифоки у тебя в команде средние, нужно, конечно, задания им детальнее объяснять. Прочитал как-то в «Футболе» высказывание немецкого тренера Отто Рехагеля, который привел сборную Греции, не имевшую в составе крупных личное- тей, к победе в недавнем чемпионате Европы: «Тактика делается на поле игроками, получающими конкретные указания, а вовсе не мечтами тренеров». Мне эти слова понравились. А разговоры об игровой стратегии, различных моделях зачастую надуманными бывают. Эго в диссертациях можйо описывать, общественность статьями будоражить.
— Что вы тогда думаете о неутихающей дискуссии по поводу линейного построения обороны?
— Интересна она, на мой взгляд, только дилетантам. С Олегом Долматовым, которого в этой части большим специалистом считают, мы еще в ВШТ много спорили. Доказывал ему, что не система первична, а возможности игроков.
Если ты работаешь в богатом клубе, то можешь, конечно, подбирать футболистов под свою игровую схему. Так сейчас в «Челси» португалец Моуринью и делает. Но при обычных обстоятельствах, когда исходят из имеющегося, все иначе. Будь у меня в команде, предположим, достаточно быстрые и легко разбирающиеся в обстановке центральные защитники, можно играть как угодно. В московском «Динамо» в свое время, когда выступали Царев и Аничкин, а позднее Аничкин со Смирновым, проблем для тренеров не было. Они и в персональной опеке были сильны, и в зонной защите уверенно себя чувствовали. Но это игроки, как любят сейчас говорить, европейского уровня.
А если один защитник хорошо «по игроку» действует, но хуже соображает, а другой наоборот, почему я их именно в линию должен поставить? В такой ситуации гораздо надежнее сыграть со свободным защитником, который всегда партнера подстрахует. Играла сборная Греции со свободным защитником и стала чемпионом Европы. А сборная России с линейным построением проиграла Португалии 1:7...
Коль, о тактике речь зашла, есть проблема не менее важная, но дискуссий вокруг нее не ведется, потому, как профессионалы молчат, а газетчики, видно, пока «не догоняют». Бесков нам нередко, помню, на теоретических занятиях бразильцев в пример приводил, когда обсуждался переход от обороны к атаке. Они, мол, это за считанные секунды делают. Но быстрота союзником становится только тогда, когда игрок, овладевший мячом, видит открывшегося партнера. И бразильцы, для которых особенно важно контроль над мячом сохранить, не показаниями секундомера, а развитием ситуации всегда руководствуются.
— Если я правильно понял вы ратуете за то, что можно с пользой для команды применить способности любого игрока?
— Не любого, конечно, а что-то умеющего. Это тоже старый спор. Убежден, что, взяв игрока в команду мастеров, тренер должен в первую очередь использовать его сильные качества, а не тратить время на то, чтобы подтянуть остальные. Умеет парень убежать от защитников и забить, пусть этим и занимается. А научить его комбинационной игре, если он ее изначально не понимает, не получится.
То же и тренировок касается. Когда я работал в хоккейном «Динамо», Вячеслав Соловьев иногда предлагал, чтобы все поработали, скажем, над ударом слева. Приходилось доказывать, что это неправильно, тренировка должна носить смешанный характер. Какой был смысл заставлять, например, Николая Дуракова отрабатывать удар с левой руки, если в игре он им не пользовался? Другое дело, когда игрок в стремлении повышать свой уровень, начнет подтягивать отставание в чем-то, занима-
ясь индивидуально. Честь ему и хвала за это, но встречается такое редко.
— Будучи вторым тренером, в споры с главным вступали без опаски?
— Мой случай, конечно, нетипичный. Нас с Соловьевым связывала многолетняя дружба. Но второй тренер и в другой ситуации не должен быть лишь исполнителем воли главного. Проводником его идей — безусловно, но отнюдь не в роли адъютанта. По многим вопросам помощник должен свое мнение высказывать: он к игрокам ближе, лучше их настроение знает.
В футбольном «Динамо» в качестве второго тренера с Бесковым работал Адамас Соломонович Голодец, и был там на своем месте. Хотя в Ташкенте в 1970-м, когда Бескова нервы подвели, Голодец стушевался. А вот Юрию Константиновичу Кузнецову — еще одному помощнику Бескова в те годы — роль второго тренера тяжело давалась. Мастером он был, конечно, блестящим, но второй тренер это, образно говоря, рабочая лошадь, а
Кузнецов, как мне казалось, продолжал себя игроком чувствовать.
— Если второй тренер должен все нюансы поведения игроков понимать, кому как не ему быть в курсе, когда что-то затевается во вред команде...
— До договорных матчей дошли? В наше время за редким исключением такие дела только игроки друг с другом решали. Но что, как говорится, на кону могло стоять? Либо здравый смысл, история нашего матча с «Нефтчи» в 1969 году в этом смысле показательна, либо помощь тем, кому мы хотели руку протянуть. Большие деньги были не при чем, соперники только свои премиальные могли отдать.
Еще пару случаев могу рассказать. В 1964 году последний матч чемпионата мы играли дома с «Торпедо» из Кутаиси. «Динамо» занимало седьмое место, и результат встречи для нас ничего не значил. Гостям же два очка сохраняли прописку в высшей лиге. Решили им помочь. Пропустили на первых минутах два гола, а потом бились так, что кости трещали. После матча приходит в раздевалку динамовское начальство и начинает нас успокаивать: «Не расстраивайтесь, ребята, с кем не бывает. Зато играли сегодня здорово...» Тоже ведь надо так игру «построить», чтобы зрители довольны остались.