— Откуда он это знает? — прищурившись, тихо спросил Гюс.

— Я не знаю, Молодой Хозяин, — ответило существо, раскачиваясь в вереске. — Я вижу!

— А он прав! — вдруг пронзительно закричала Окса. — Смотрите! На небе видны какие-то движущиеся тени!

Все снова пристально уставились в небо. Действительно, там двигались какие-то странные, похожие на дымку тени, постоянно перемещающиеся или приближающиеся.

— Тени вовсе не на небе, Молодая Хозяйка, — уточнил Кульбу-Горлан. — Они за небом! Вот! Смотрите… Одна из них на нас смотрит!

Прямо над маленькой группой небо затмил темный неровный овал. Потом внезапно прорисовались контуры лица, и все узнали Драгомиру.

— Бабуля! — завопила Окса. — БА-БУ-УЛЬ! МЫ ЗДЕСЬ!!!

Но глаза Бабули Поллок продолжали смотреть в картину, ни на чем особо не останавливаясь. Крики и отчаянная жестикуляция Беглецов терялись в сиреневом небе, не достигая ни ушей, ни глаз Драгомиры… Потом лицо пожилой дамы исчезло, повергнув обитателей картины в глубокое уныние.

— В данный момент нас скатывают в трубочку диаметром восемь сантиметров, перевязывают кожаным шнуром длиной в сорок три сантиметра, — внезапно сообщил Кульбу-Горлан, нарушив мертвую тишину. — Старая Лучезарная скатала картину и убрала в деревянный футляр. По-моему, из бука. Теперь мы находимся в тайнике в ее личной мастерской, за портретом сына Старой Лучезарной.

— Ниша с Граноками! — воскликнула Окса. — Это хорошо, значит, мы в безопасности! Эй! Смотрите-ка, вроде бы та бабочка из леса!

Беглецы увидели великолепную черную бабочку, увеличивающуюся с каждой секундой по мере ее приближения к холму.

— Это Дозорный эмиссара Сердцеведа! — пояснил Гюс.

— Ты его уже видел? — удивилась Окса. — Ты знаешь эмиссара?

Тогда Гюс рассказал о своей встрече с вороном и передал Беглецам драгоценные — и тревожные — сведения, сообщенные птицей.

— Ладно… Ну, по крайней мере, мы теперь знаем, что не одни! — заметила Окса после того, как Гюс сообщил все, что ему было известно о Вкартинивании.

Бабочка к этому моменту уже подлетала к Беглецам и внимательно слушала то, что говорили друзья, время от времени кивая головкой. А потом зависла прямо перед Оксой.

— Вы должны бежать, Юная Лучезарная! — раздался гортанный голос, весьма впечатляющий по мощи. — Спасайтесь, Беглецы! — повторил Дозорный для всех остальных. — Бегите, пока Ничто не поглотило вас! Нужно спасти Юную Лучезарную!

— Посмотрите туда! — внезапно произнес Павел севшим голосом. — Что это?

— Это Ничто! — ответила бабочка. — Оно приближается! Поспешите!

Издали сюда с грохотом надвигалась огромная темная масса, поглощая все на своем пути: небо, планеты, движущиеся холмы…

— Бегите! — настойчиво закричала бабочка, слетая вниз по холму.

Осознав, что происходит, Беглецы мигом скатились с холма. Бабочка летела впереди, указывая путь к гроту, вход в который находился у подножия другого холма, в нескольких десятках метров от предыдущего.

— Скорее к пещере! — зарокотал голос Дозорного. — Туда Ничто не войдет!

— Простофиля! — внезапно воскликнула Окса, оглянувшись назад. — Простофилю забыли!

Павел мгновенно остановился и, не задумываясь, понесся назад вверх по холму, откуда только что спустился.

— Папа! — закричала Окса. — Нет! Не ходи туда!

Но Павел уже был далеко. Абакум схватил девочку за руку и бегом потащил к пещере, а Павел тем временем как раз домчался до вершины холма.

Простофиля с отсутствующим видом стоял на месте, верный своей репутации. Павел, не церемонясь, подхватил его на руки. Но, прежде чем сбежать вниз, не удержался и еще раз оглядел окрестности. И побелел, пораженный увиденным.

Холмы, до этого медленно колыхавшиеся, теперь ходили ходуном, как под действием могучего урагана. Ничто надвигалось, а перед ним взметались земляные валы, закрывая тьмой небо, словно сама природа всеми силами старалась противостоять смертельной опасности. Отчаянная, но тщетная борьба: Ничто неумолимо продвигалось, с чудовищным грохотом поглощая все формы жизни.