— Люди другой религии, которые иначе поклоняются единому Богу. А что, у вас в Англии действительно нет евреев?

Тейп вздохнула с облегчением. Когда в разговоре люди из английской делегации упомянули евреев, она вообразила себе каких-то монстров восьми футов высотой, с одним глазом и торчащим изо лба рогом.

Ибн Сулейман, похоже, решил, что напугал ее, хотя и ложно истолковал причину испуга.

— Не бойся: ко времени, когда начнется война, ты уже уедешь. Твоя королева прикажет тебе вернуться в Англию.

— Я не поеду, — решительно ответила Тейп. — Я еще очень многому должен научиться здесь.

Ибн Сулейман покачал головой.

— Это слишком опасно. Для боевых действий мобилизуют, по всей видимости, каждого.

— Мне все равно. Они не могут заставить меня вернуться. Я где-нибудь спрячусь… я хорошо умею скрываться.

— А если Испания выиграет войну? Они закроют все наши университеты — и ты тогда ничему не научишься.

— Мне все равно, — повторила Тейп.

— Что ж, — Ибн Сулейман запнулся, и следующие слова, похоже, дались ему с трудом: — Ты можешь пожить у нас, вместе со мной и моей женой. У нас никогда не было детей — я, кажется, говорил тебе.

— У вас? — переспросила пораженная Тейп. — Правда?

— Разве я стал бы говорить, если бы это было не так.

Будет ли таким же искренним его намерение, когда он узнает, что она не только в его религию, а вообще никаким религиям не верит? И нужно сделать еще одно признание, гораздо более важное.

— Ну тогда и я вам признаюсь… В общем… я не то, кем выгляжу. Я девушка. Меня зовут Катрин.

Ибн Сулейман ужаснулся. Она это увидела и в глубине души тоже ужасалась самой себе, поскольку решила кому-то довериться после всех жестоких уроков, которые ей преподала жизнь…

— В таком случае я не должен к тебе прикасаться, — глядя в сторону произнес Ибн Сулейман. — Мужчина не должен касаться женщины перед молитвой.

Она вспомнила, сколько раз их руки сталкивались на верстаке, когда тянулись за каким-нибудь инструментом. Но ничего не сказала.

— И наш Пророк, да пребудет он в мире, учил нас, что женщина должна быть скромной. Она должна потуплять очи и сдерживать свои страсти…

— Вы хотите, чтобы я так держалась? Потупив взор? А как я тогда буду работать?

— Не знаю. Ты… ты не такая, как все женщины, которых я когда-либо встречал.

— А та женщина в университете, про которую вы говорили?

— Ну, у нее был блестящий ум.

— У меня тоже.

Ибн Сулейман рассмеялся.

— Она говорила, что таких женщин со временем станет все больше и больше. И государство, где так бурно развиваются науки и новые области их применения, не может себе позволить такую роскошь — не использовать половину мозгов страны.

Он замолчал. Тейп уже научилась различать оттенки его молчания. Сейчас он думал, работал над решением запутанной проблемы.

— Ну, хорошо, — сказал он наконец. — Калиф хочет, чтобы мы изучили гомункулусов, стороживших Хранилище записей, так он тебе сказал? Тогда идем и посмотрим, что к чему.

И как это нужно понимать? Он все еще хочет взять ее в свою семью? Как бы то ни было, в Англию она не вернется. Она останется здесь и научится всему, чему сможет. Она заставит его оценить свой ум. «Воистину, внемлют наставлениям только те, у кого есть разум», — сказал он как-то. А уж у него-то разума было побольше, чем у любого иного, с кем ей довелось встречаться.

— Хорошо, — сказала Тейп-Катрин, и они зашагали по коридору.

Профессор Пол Кэмпбелл едва успел включить компьютер, как в кабинет ворвался его коллега Роджер Робинсон.

— Чертов плагиатор, — так и кипел он. — В Сети наша статья «Язык как фильтр реальности». — Роджер рухнул в кресло. — Какой-то Домбровский, черт его побери. Приписывает себе весь материал.

Пол, оттолкнувшись в кресле от стола, откатился к стене.

— Иван Домбровский, — нахмурился он. — Я обнаружил его работу прошлым вечером.

— Я беспокоюсь за нашу научную репутацию, — сказал Роджер. — Необходимо что-то предпринять.

Пол кивнул.

— Я послал электронное письмо администратору сайта.

— Он что-нибудь ответил? — без всякой надежды поинтересовался Роджер.

— Пока нет, — вздохнул Пол. — У меня ощущение… полнейшей беспомощности. — Он подкатился назад к столу. — Как можно сражаться с Сетью? — Положил руки на клавиатуру. — Но посмотрим же, что принес нам рассвет. — И зашел в свой почтовый ящик. — Ого! В папке «Входящие» семьдесят два сообщения.