— Надо хотя бы попытаться его спасти! — прокричал Геннадий, бросаясь к ближайшей переговорной трубке, установленной под прозрачным водонепроницаемым кожухом около трапа. Он почти дотянулся до нее, когда Миранда неожиданно напала на него сзади и сбила с ног. Оба покатились по трапу, и Геннадий едва не выпустил рюкзак.

— Что ты делаешь?! — воскликнул он. — Там же человек!

— Его все равно не спасти, — проговорила Миранда все тем же странно спокойным, даже отстраненным голосом. Она села. — Прости меня, — сказала она. — Я не должна была так поступать. Нет, Джейк, заткнись ради Бога… Ты не прав. Мы должны хотя бы попытаться спасти этого беднягу.

Миранда слегка наклонила голову.

— Он боится, что улики приведут в Оверсэтч, и тогда…

— Тобой управляет твой сын? — догадался Геннадий. — Но… Как давно?

— Недавно. Он позвонил, когда мы выбирались из контейнера.

— Отпусти меня, — сказал Геннадий. — Я скажу, что мы все это время прятались в трюме. Все будет нормально, в конце концов я чертов инспектор МАГАТЭ. — Он с трудом поднялся и потянулся к телефону.

Ему понадобилось несколько секунд, чтобы дозвониться до капитанского мостика. Геннадий сказал в трубку несколько слов, потом дал отбой и покачал головой.

— По-моему, капитан мне не поверил и не собирается разворачивать судно. Впрочем, сейчас сюда придут его люди, чтобы нас арестовать. — Дождь потоками стекал по его лицу, но Геннадий вдруг поймал себя на том, что ему приятно чувствовать настоящую холодную влагу, не отфильтрованную матрицей Оверсэтча. — Можно мне сказать несколько слов Джейку? — спросил он.

— Что? Ты действительно хочешь с ним поговорить? — Миранда обхватила себя за плечи, но это не помогало — она продолжала дрожать от холода. У Геннадия тоже зуб на зуб не попадал, однако он постарался справиться с собой. У него оставалось слишком мало времени до того момента, когда реальный мир лишит его всякого выбора. Держа в руках рюкзак с плутонием, он думал о Хитчензе — как отреагирует детектив на всю эту историю, а также о том, как ему обойти острые углы, когда придется давать официальные показания.

— Джейк, — проговорил Геннадий, — что такое Силения?

Миранда улыбнулась, но на его вопрос ответил ее сын:

— Силения вовсе не «что», как вы привыкли думать. Это не вещь в традиционном смысле слова и даже не место. Это… Короче, кое-какие люди пришли к выводу, что для описания современного мира, его устройства, нужен новый язык. Когда все реальности становятся предельно гибкими, текучими, их уже невозможно описывать старыми терминами.

Вы, кажется, уже понимаете, что города, страны и крупные корпорации являются своего рода узлами стабильности в неистовых водоворотах перемен. Мы называем их аттракторами — центрами притяжения, к которым стремятся хаотически развивающиеся новообразования, однако в каждый конкретный момент они могут либо еще не достичь этих центров, либо начать новый цикл своего развития. А теперь представьте себе, что все вышесказанное относится и к людям. Вообразите шофера, который работает в курьерской службе. Он ездит по разным маршрутам, общается с клиентами, доставляет товары и посылки. Любой другой водитель на его месте делал бы то же самое. Следовательно, когда этот человек исполняет свои служебные обязанности, он — уже не он. Он — компания, воплощение фирмы, в которой работает. В самого себя он превращается, только когда возвращается домой и снимает рабочую форму.

IT 2.0 позволяет, так сказать, вычленить эти мимолетные состояния из общего потока жизни, поставить в центр внимания временную реальность, тогда как вещи, которые мы считали реально существующими — я имею в виду страны, компании и прочее, — отступают на задний план и как бы расплываются. Ну а поскольку существует IT 2.0 для стран и корпораций, разве не логично предположить, что подобный инструмент можно разработать и для людей?

— Это и есть Силения? — уточнил Геннадий.

Миранда кивнула, но Геннадий только покачал головой. И дело не в том, что он не мог вообразить себе нечто подобное. Напротив, и ему это очень не нравилось. Если он правильно понял Джейка, люди оставались людьми вовсе не все время; большую часть своей жизни они исполняли различные роли, выступая в качестве представителей… нет, даже не представителей, а живых олицетворений различных сил, зачастую даже не сознавая этого. А с помощью нового языка каждый человек получал способность находиться в нескольких местах одновременно — в форме своих игровых персонажей, электронных посланий, финансовых вложений, веб-сайтов или в виде сираноидов, которыми он управлял. Геннадий и сам поступал подобным образом всю свою взрослую жизнь, но только теперь он понял, что вследствие этих действий его личность оказалась раздроблена и раскидана по всему земному шару. И в последние несколько недель этот процесс ускорился. Да, похоже, для таких, как Джейк, родившихся и выросших в меняющемся с калейдоскопической быстротой мире, IT 2.0 и Силения были выходом — и даже казались чем-то обыденным и привычным.

Возможно, Силения и в самом деле была убежищем для новых людей, но в это Геннадию не очень-то верилось. В любом случае, он был слишком стар, чтобы менять свою жизнь в соответствии с реалиями нового языка.

— А санотика? — спросил он. — Что это такое?

— Представьте себе Оверсэтч, — сказал Джейк, — но без каких-либо морально-этических принципов и ограничений. Представьте, что вместо поиска спонтанно возникающих новых карт виртуальных миров внутри нормальной, здоровой сети человеческих отношений и связей у вас есть IT 3.0, который нацелен исключительно на катастрофы и бедствия или, иными словами, на те точки в пространстве или моменты истории, когда перестают действовать любые правила и воцаряются хаос и анархия. Вообразите себе армии сираноидов, которые появляются именно в такие моменты, чтобы насладиться человеческим несчастьем и болью. Такая штука была бы поинтереснее Оверсэтча, вам не кажется? Во всяком случае, для некоторых… Это, мистер Малянов, и есть санотика, — добавил Джейк. — Специально выращенный паразит, питающийся болью и страхом, которые порождает каждая крупная катастрофа. Миллионы людей обслуживают этого паразита, сами не подозревая об этом.

Геннадий показал на рюкзак, который по-прежнему держал в руках.

— И для этого нужно сделать бомбу? — спросил он.

— Может быть. Кстати, мистер Малянов, почему вы так уверены, что сами не работаете на санотику? И откуда мне знать, что плутоний не будет использован для какого-нибудь черного дела после того, как попадет к вам в руки? Нет, груз должен отправиться в Силению. Поверьте, так будет лучше для всех.

Геннадий задумался. Краем уха он слышал, как о том же самом просила его Миранда, и все же он продолжал колебаться. С другой стороны, после всего, что он видел и чему стал свидетелем, Геннадий с особой ясностью понимал, что даже в его мире власть и контроль каждое мгновение незаметно переходят из рук в руки и что такие — образования? организации? — как Оверсэтч и Силения способны эффективно управлять этими процессами или, по крайней мере, влиять на них. И не исключено было, что и МАГАТЭ, и сам Геннадий с самого начала работали на Фрагмента и даже не знали об этом.

— Брось рюкзак в трюм, — сказал Джейк. — Кто-нибудь из Оверсэтча подберет его и припрячет. А ты, мама, привезешь плутоний с собой в Силению. Ну, когда приедешь…

Дождь ослабел, но щеки Миранды по-прежнему были мокрыми, на этот раз от слез.

— Я приеду, Джейк, обещаю. Когда нас отпустят, я сразу же приеду к тебе, — пообещала она и добавила, обращаясь к Геннадию: — Бросай скорее! Люди из команды сейчас будут здесь.

Он так и не понял, это ее слова или Джейка. Скорее всего, обращался к нему сын Миранды, но это уже не имело значения.