– На свободу? И куда на свободу? В леса?
– дед сверкнул глазами.
– Домов наших уже нет, видели мы, когда нас вывозили, как эти - раз и все, нету дома. В деревнях, говорят, они тоже побывали, скотину всю порезали. Да там и не спрячешься... А ну, будут искать? И все по новой!

– Можно и в лесах спрятаться...

– В лесах? Нам? Старикам, да детям малым?
– он покачал головой.
– Да у нас тут ходют-то едва-едва, некоторые так вообще лежат. А в лесу как они? А? А кушать что будут? Не подумали?

Девушки стояли, опустив головы.

– Вот то-то! Здесь, по вашему, может и не свобода. Но никто нас не трогает, каждому дело по душе есть, дитев вон ростим. И кормят нас исправно. Хоть и бурду какую-то дают химическую...

– Синтезированную, - вставила Катя.

– Во-во, эту самую, - подтвердил старик, - химическую, но зато вдоволь! И никто пока не умер!

Дед походил по комнате, заложив руки за спину.

– Нам ведь что, старикам, надо? Общение да нужность. А здесь этого в избытке. Вот деток бы еще повидать...
– Он вздохнул и, кажется, сдержал подступившие слезы.
– Но мы и уйдя отсюда их не разыщем. Неизвестно, где они... А вот за внуками присмотрим. И не дадим ребятишкам по лесу шастать, заразу всякую собирать. Я тут главным поставлен, с магами все вопросы решаю, проблемы слушаю, но ни разу не слышал, что кто-то в леса хочет.

– А может мы у них спросим?

Старик поджал губы:

– Хотите, идите, спрашивайте. Только сразу предупреждаю, потихоньку. Если они ко мне вас приволокут, то я - отпущу, а если к магам?

Он хмыкнул, девушки молча встали и пошли к двери.

– Эй, дочки, постойте!
– остановил он их у самого порога.
– Как оно там, а? Нет надежды, что супостатов этих погонют? Армия что? Правительство?

– Эх, дедуля, нет ни армии, ни правительства! Одни мы, - Мира вздохнула.
– Вот и ездим, смотрим что к чему! Армию собираем...

– Да какая ж из вас армия?
– дедок рассмеялся.
– Вот в наше время...

Он хотел было удариться в воспоминания, но девушки перебили его, попрощались и вышли. Они бродили по лагерю, пытались завязать разговор с бабушками. Как-то раньше это легко получалось. Бабушки на скамейках у подъездов всегда с удовольствием обсуждали и свою жизнь, и жизнь каждого соседа. Но здесь говорить никто не хотел. На аллейке среди малышни Катя внезапно увидела знакомое лицо.

– Ой, баба Маша!
– бросилась она к милой бабушке.

– Катенька!
– баба Маша узнала ее, обняла и заплакала.
– Катенька, вот ужо и мечтала свидеться! Да ты какими судьбами?

– Долго рассказывать...
– Катя помрачнела.
– Я тоже не думала, что увижу вас еще.

– А ты не знаешь, Кать, как там мой Миша?
– с затаенной надеждой спросила баба Маша.

Катя не знала, что и говорить.

– Я видела его перед отъездом из города. У него все было нормально.
– Она еле сдерживала слезы.
– А сейчас - не знаю. Давно не была в городе. Говорят, и города-то нет.

Баба Маша начала часто кивать головой.

– Вам-то как тут живется?

– Да ничаво! Попривыкла ужо! Поначалу-то смерть как плакала, - она по-старушечьи потрясла головой.
– А потом пообвыклась. Да вот и детки мои не дали мне скучать. Вон, видишь, мой внучок Коленька, здесь я его нашла. Теперь никуда от себя не отпущу.

– Баб Маша, а не хотите вы уйти отсюда?

– А куда? Домой штоль?

– Нет, баба Маша, в лес, там у нас дом есть.

Баба Маша задумалась.

– Спасибо, Катенька! Но мне теперь уж и не охота! Забота у меня тут, как жи-ть я их бросю?

– Хорошо, баб Маша! Здоровья вам! Мы побежали...

Она еще раз обняла старушку и девушки пошли к дырке в заборе.

– Вот тебе и операция, спасательная...
– расстроено произнесла Мира.
– Сами спасенные отказались спасаться!

– Мне кажется, они правы. Ну представь этих бабушек и дедушек в землянке?

– Так-то оно так, - Мира все никак не хотела смириться с фактом, что их помощь не требуется, - но ведь они фактически в резервации, шаг вправо, шаг влево...

– Помнишь, что старик сказал: свобода определяется возможностью себя реализовать. Похоже, они как раз такую возможность получили. И от этого отказываться не собираются.

– Но они и в лесу могли бы... детей воспитывать.

– Они правы: партизанская жизнь не для детей.

– Это же ужасно...

– Что?
– не поняла Катя.

– Получается, они здесь более свободны, чем раньше?

Катя не успела ответить. Мир будто взорвался, потонув в крике боли. Нет, все осталось на своих местах, но... Это было похоже на взрывную волну, только не в физическом мире, а в магическом. Девушки упали на землю и начали корчиться от боли. Казалось, голова расплющилась. От обморока спасло лишь то, что через мгновение все прошло. Из домика у ворот лагеря выползли еле живые маги. Они тоже сели на землю и, казалось, брали у нее силы, чтобы подняться.