Сасаки, собиратель мифов Тоно, знаток родного края, занимался культом Осира. Переписка Невского и Сасаки была оживленной и деловой. Невский восхищался умениеМ японского ученого кропотливо собирать материал и настойчиво предлагал ему сотрудничество: «Давайте работать вместе? Вдвоем работать гораздо лучше. Как Вы полагаете? Я думаю, что у Вас есть обширный материал по префектуре Иватэ. У меня достаточно материала по Аомори и кое-что по префектуре Фукусйма. Меньше всего — по Акита». В других письмах Невский приводит примеры такого плодотворного сотрудничества: «Известный французский писатель Эрк-ман-Шатриан на самом деле — два человека, Эркман и Шатриан. Мне вспомнился этот пример, потому что такое возможно и в науке. Для писателя слава имеет значение. Для науки слава не имеет никакого значения. Имя ученого неважно. Важна цель — исчерпывающе осветить проблему. Вот поэтому в науке двое лучше, чем один…

Сегодня я посылаю Вам норито, произносимые перед богом Осира, я переписал молитвословия для Вас. В ближайшее время проанализирую материал и сообщу Вам свое мнение. Заказанный Вами материал „Айнский Осира" вскоре соберу и перешлю Вам».

Летнее время Невский, так же как и его японские коллеги, проводил в этнографических поездках. Одно из таких путешествий пришлось на август 1921 года.

Часть отпуска он провел в Токио; предположительно день выезда в Тохоку намечался на 15 августа. Но за три дня до предполагаемого отъезда Невский простудился. Это было совсем неудивительно: давящая духота, от которой он успел уже отвыкнуть в Отару, вынуждала искать сквозняка, тени. Наверное, причиной простуды было какое-нибудь прохладительное питье со льдом. Так или иначе, у него разболелись зубы. С этим лучше было не откладывать, в Отару он вряд ли мог рассчитывать на хорошего зубного врача. Целую неделю он делал визиты к врачу и смог выехать только 23 августа. Невский прожил в Токио дольше, чем рассчитывал, и деньги подошли к концу. Близилось и время возвращения на Хоккайдо. Задуманное путешествие силой обстоятельств вышло не таким, как хотелось.

«Я сошел с поезда 24-го августа на станции Ецуку-ра и нанял рикшу до горячих источников Тамаяма. До Тамаяма было километров пять-шесть, и по дороге рикша рассказывал мне о Симмэ (модификация Осираса-ма. — Л. Г., Е. К.). По словам рикши, в этой местности время от времени появляется нищенка, которую называют симмэ. Эта женщина держит в обеих руках Сим-мэсама, по одному в каждой руке, и бродит от дома к дому. Крестьяне дают ей один-два сэна или немного рису. В домах, где есть больные, ее просят помолиться. И существует обычай в благодарность давать ей лоскуток ткани для наряда Симмэсама. Эта Симмэ приходит из Михару, где находится главный храм Симмэсама. Храму этому подносят куриц. Удивительно, но рассказывают, что эти курицы вскоре превращаются в петухов. Симмэсама, которыми владеет нищенка, типично японские божества, а именно те, что имеются в храме Аматэрасу Омиками».

На горячих источниках было людно и шумно. Сезон был в разгаре, Невскому многолюдье было в тягость. Ранним утром следующего дня он отправился к своему знакомому из местных жителей, по имени Такаги.

«Такаги сказал мне, что ему не доводилось видеть Симмэ. Мы с ним вдвоем обошли окрестности и зашли к одному старику по имени Мауэ, проживавшему в слободе Мидзусина деревни Кусано. По его словам, дед хозяина соседнего дома лет 30–40 назад ходил пешком по окрестным деревням, прося милостыню. В руках он держал два Симмэ, а с шеи у него свисал ящичек. Ему надоело нищенствовать, поэтому он спрятал синтай. Но хранить дома синтай, не бродя с ним постоянно, — грех, и деду, перед тем как он спрятал синтай, было испытание».

В окрестностях Ецукура Невскому удалось увидеть в одном из маленьких придорожных храмов божество, именуемое в этой местности Осиммэсама.

«Еще раз оглядев храм, я в левом углу заметил ящик, в котором было что-то похожее на Осирасама.

— Это не Симмэсама ли? Позвольте взглянуть! — попросил я.

Молодая женщина подала мне синтай. Это был Осира, нисколько не отличающийся от Осира из Тоно. Это было парное божество. У мужчины на голове — эбоси (старинный сановный башлык. — Л. Г., Е. К.), у женщины — голова лысая.

— Эти Симмэ прежде чествовались в Ниида, но прислуживавшая им женщина умерла, а ее дочь 'не захотела бродить с богами в руках, поэтому и принесла сюда, — пояснила старуха. И добавила: — Опасно держать дома Симмэ и не поклоняться ему. И вам тоже. Но вы — знающий человек, вам ничего плохого не будет. Я-то каждый день читаю сутру Осиммэсама».

Невский не только посещал храмы, он заходил в дома, о которых было известно, что там чествуют божество. Встречали его неизменно приветливо, охотно сообщали все, чем он интересовался.

Накапливалась информация, но вместе с тем расширялся и круг неизвестного. Было ясно, что божество в народном быту связывают с самыми различными поверьями. По одному поверью, например, поклоняющийся не должен есть мяса животных и птиц, а также куриных яиц, ибо искривится рот, по другому, бог покровительствует лишь больным и увечным, и, если надежды на выздоровление нет, Симмэсама дает об этом знахь — колокольчик, используемый во время молитвы, непременно в этом случае падает на землю и разбивается.

Но каким образом все это связать с «основным занятием» бога — шелководством?

Все вновь увиденное и услышанное Невский подробно излагает в письмах своему учителю Янагита ипред

полагаемому соавтору будущей работы об Осира — Сасаки Кидзэн.

Наступила осень 1921 года. Кое-какие итоги почти двухлетним занятиям можно уже подвести. Оказывается, культ Осира распространен гораздо шире, чем это показалось вначале. Есть обнадеживающие сведения даже с о-вов Рюкю. Судя по рюкюским хроникам, там имеются божества, названия которых в соответствии с законами исторической фонетики могут восходить к «уасира» или «сираку». Это следует проверить. И, как видно, Осира не ограничивается покровительством шелководству. Теперь кажется весьма вероятной и «айнская» версия относительно Осира. И все-таки пока все это — гипотетично. Но Невский уже с большой долей уверенности пишет: «По моему скромному мнению, элемент связи с шелководством — позднейшее привнесение в верования об Осира. Не был ли вначале этот бог покровителем удачной охоты? Я думаю, доказательством может служить то, что Осира фигурирует во время гадания об удачливости охоты. Используют четки, к которым прикреплены рога и клыки животных, лук, тетивой которого пользуются шаманки…».