В связи с этими событиями Исида Эйитиро почти год не посещал занятия русским языком. И вот он вновь отправился к Невскому в Институт иностранных языков на улице Уваки-мати. Но шел он с нелегким сердцем: «Я думал, не был ли он „белым", и как воспримет меня…». Встреча с Невским в просторной преподавательской мгновенно развеяла все сомнения Исида. В том, как приветствовал его Невский, Исида Эйитиро ощутил «тепло, идущее от сердца». Беседуя со студентом, Невский вспоминал о том, как и Петербургский университет был объектом пристального внимания полиции: «Когда мы учились в Университете, то чуть ли не под конвоем полиции посещали занятия…».

Летом 1927 года Н. А. Невский предпринял поездку на о-в Тайвань, тогдашнюю японскую колонию Формоза, к полудиким племенам цоу, аборигенам острова. Что влекло его туда? Стремление зафиксировать фольклор и язык вымирающего, уходящего со сцены под натиском цивилизации племени? А может быть, он ставил себе и более широкие задачи: связать воедино в своих иссследованиях всю цепь тихоокеанской островной гряды, начиная с Хоккайдо вплоть до максимально доступных ему южных островов? Ведь еще в 1916 году Н. А. Невский писал, что конечной целью своей работы полагал бы «найти исходные пункты зарождения мифов, иначе — мифологические центры внутри страны, и таким образом определить ход территориального развития мифов». Это, возможно, позволило бы ему сделать научные обобщения: «Найденные центры, рассматриваемые в связи с историей сношений Японии с иностранными государствами, помогут, может быть, найти вообще места зарождения данных мифов и тем самым прольют некоторый свет на происхождение самой японской нации, или по крайней мере — осветят древнюю историю народа».

Обращает на себя внимание и четкая последовательность в эволюции научных интересов Н. А, Невского в

японский период жизни: Хоккайдо, Рюкюский архипелаг, Тайвань. Как раз тот путь, которым, как предполагал Л. Я. Штернберг, шли долгие странствия аборигенов Японских островов айнов, их столкновения с другими расами и культурами. Можно ли считать это простым совпадением? В письме к Штернбергу от 4 июля 1927 года он сообщал: «14-го числа собираюсь поехать на Формозу, где думаю посетить племя цоу». Экспедиция, как обычно, снаряжалась им самим. Но на этот раз Невский ехал не один, а вместе со своим другом и коллегой по осакскому Институту иностранных языков проф. Асаи Эрин.

Путешественникам понадобилось меньше недели, чтобы попасть из XX века в эпоху первобытной дикости. «Сев на пароход в г. Кобэ, на четвертый день мы благополучно прибыли в гавань Килун, а оттуда в столицу Тайвана, Тайхоку. Переночевав здесь одну ночь [и заручившись разрешением генерал-губернатора, без [Которого невозможно попасть в зону, обитаемую туземцами, мы вечером сели на поезд и двинулись в путь»6. Но совместное путешествие скоро закончилось. Асаи, целью которого было обследование племени сэдэк, сошел с поезда на полустанке после станции Тайтю, и Невский продолжал путь в одиночестве.

Н. А. Невскому предстояла теперь поездка по железной дороге. На обратной стороне железнодорожного билета, пишет Невский, было сказано, какому риску подвергается пассажир, отважившийся на такой путь: «Данная узкоколейная дорога предназначена исключительно для перевозки леса, и если компания берет немного пассажиров, то последние должны быть ей благодарны за такую милость и не жаловаться, если из-за аварии или по каким-нибудь другим причинам они окажутся на лоне природы, т. е. среди глухого тропического леса, населенного медведями, пантерами и кишащего ядовитыми змеями. Одним словом, компания заявляет, что она снимает с себя всякую ответственность за жизнь и имущество пассажиров» 1.

Несмотря на столь мрачную перспективу, Н. А. Невский вполне благополучно доехал до нужной ему стан-

6 Н. А. Невский. Материалы по говорам языка цоу. М.—Л., 1936, с. 7.

7 Архив Н. А. Невского в библиотеке Тэнри ((Япония).

дии. Но до селения Тапангы, цели его странствий, предстояло еще идти пешком километров десять. Узенькая тропинка то круто взмывала вверх, то спускалась в долину. Дважды по шаткому висячему мостику пришлось переходить через бурную горную речку. С помощью проводника — мальчика-туземца Невский наконец добрался до Тапангы. Всю дорогу они шли под проливным дождем, и было просто счастьем, что ему сразу же отвели жилье — комнату для гостей в доме японской колониальной администрации.

Уже назавтра Н. А. Невский познакомился со своим будущим наставником в языке цоу, молодым человеком по имени Вонгы Ятауюнгана. Приветливый, с приятным открытым лицом, Вонгы понравился Невскому. Юноша носил студенческую форму, он учился в учительской семинарии в Тайнане, а летом в каникулы приезжал домой в Тапангы, где помогал преподавателю начальной школы, которую сам недавно окончил. «Вонгы — уроженец селения Тфуя, очень сообразительный молодой человек лет 18–20, прекрасно говорящий по-японски, чем он разительно отличается от всех прочих цоу, с которыми мне приходилось иметь дело. Японскому языку он обучался в школе, организованной японскими полицейскими чинами в селении Тапангы, где обучение не является обязательным и преподавание ведется этими последними» 8.

В этой школе Вонгы, единственный в то время, прошел полный курс японской начальной школы, за что и получил от преподавателя японское имя Ята Иссэй, где Ята является сокращением его собственной фамилии, а Иссэй должно пониматься как «первый ученик».

Почти целый месяц «под непрестанный шум дождя сырого горного сезона» Н. А. Невский записывал от Вонгы предания племени цоу. Из-за дождя нельзя было побродить по окрестностям, но Невский даже радовался вынужденному затворничеству, он мог, не отрываясь, работать. И как много он успел за этот месяц! Предания, которые поведал ему Вонгы, отражают решительно все стороны жизни племени. В них рассказывается о светилах, о пантеоне богов, о способах рыбной ловли и обработке земли, об обычае охоты за голова