Сказала Гомер подругам, внезапно ощутив в сердце девственном укор веселости той:

— Вольно же нам тащить с собою эти тяжелые кувшины! Не лучше ль было пойти на пир без такой обузы? Видите, как отстали мы от них? Они первыми явятся пред женихом, когда прибудет он со свитою, и лучшие места отведут им за столом.

Сказала Иеруша:

— В конце те окажутся достойнее, чьи светильники дольше будут гореть. А как погаснут наши светильники, нечем нам будет их заправить и поддержать в них огонь до глубокой ночи.

Сказала Орфа, глядя в просвет меж крыльев золотой горлицы, что сверкал не хуже хризолита:

— Оливковое масло прогорает быстро, а ночь еще не наступила.

Но неразумные девы всё смеялись, и по временам примешивался к смеху звон псалтири, чьи струны, задетые случайно, играючи, как бы воспевали гармонию и грацию желанного девства, коему сумрак был божественным покровом.

Сказала Иезавель, у которой волосы были как пурпур:

— Слышите голос Афары? Слышите голос Ходеши? К нам они взывают, чтобы мы обождали их.

Сказала Фамар, чьи губы подобны были виноградинам, напитавшимся жаром солнечных лучей:

— Постоим тут под деревьями. Может, и гранатовые яблоки уже поспели. Видите — отягощены ветви, как никогда.

Сказала Махалафа, благоухающая миррою, повесив на ветку свой светильник:

— Вот одно смеется, показывает свои гранатовые зубы.

И от светильника озарился в листве царский плод, коим украшают храмы; и впрямь сквозь трещину ранней зрелости проглядывал частокол темно-красных кораллов.

Иезавель, Иедида, Фамар и Азува также повесили на ветви светильники и принялись собирать плоды. Обнаженные их руки, жадные и проворные, сквозь светящуюся листву казались крылами, что трепещут возле свитых гнезд.

Но когда от жадности насбирали они уже сверх меры, сказала Иедида:

— А в чем же понесем мы этакую гору?

И ответила ей Фамар, ссыпая плоды в подол своего платья узорчатой работы:

— Я в подоле понесу, а ты возьми мой светильник.

И наполнила подол до краев. А Иедида взяла два светильника.

Нагнали их мудрые девы и, запыхавшись, сказали:

— Для чего награбили вы столько плодов? Не боитесь разве, что сердитый сторож вас здесь настигнет?

Добытчицы в ответ лишь рассмеялись, направляясь к кипарисовой роще. И шла впереди Фамар без светильника, неся в подоле спелые плоды, глядя на первые звезды, что зажигались тут и там в небесных кущах.

А как дошли они до кипарисовой рощи, то остановились все и взглянули в ту сторону, откуда должен был прибыть жених со свитой певцов. Но ничья тень не появлялась с той стороны, но ни звука оттуда не слышалось. Тогда взглянули они сквозь стволы древних кипарисов, как в просвет меж колонн, и увидели за рощею дом, белеющий, как снежный холм, с дверями из кедра на золотых петлях; и двери те вели в летнюю трапезную, где приближался брачный пир.

Сказала Гомер, поставив у подножия кипариса свой кувшин с маслом:

— Замедлил что-то жених. Надобно подождать.

Сказала Иезавель:

— Присядем вот тут на скамьях и будем ожидать. А едва покажется он вдалеке, выйдем ему навстречу двумя вереницами, как в танце.

И сели все, кроме Фамар, а та ко всем подходила и угощала гранатовыми яблоками.

Но мудрые девы не тронули угощенья, ибо желали сохранить уста в чистоте для брачного пиршества. Сидели они строго, безмолвно, и каждая прижимала к себе свой светильник и свой кувшин с маслом; сидели, подперев ладонью подбородок, поставив локоть на колено, и взирали, не покажется ли долгожданный. А извилистая линия холмов на горизонте была безмолвна, как эти недвижные уста.

Сказала Фамар, разломив самый сочный плод, словно ларец сирийский, полный драгоценных каменьев:

— Воздадим хвалу Господу, даровавшему нам плод сей, самый прекрасный из всего, что породила земля. Восславьте со мною Господа за бесценный дар его!

Сказала Азува:

— Это любимый плод Господа в доме его. Разве не сделал Хирам царю Соломону в доме Господнем сетки плетеной работы для венцов, вылитых из меди, которые были на верху столбов, и не положил разве на венцах рядами кругом по двести гранатовых яблок, чтобы покрыть венцы, которые на верху столбов?

Сказала Иедида:

— А еще сделал Хирам цепочки, как во святилище, и сделал сто гранатовых яблок и положил на цепочки.

Сказала Махалафа:

— И не восхвалял ли царь Соломон ланиты невесты, и не говорил ли: как половинки гранатового яблока ланиты твои под кудрями твоими?

И тронула Иезавель перстами, окрашенными соком гранатовым, струны псалтири. А четыре девы устами, влажными от пьянящего сока, сочащегося из раздавленных зерен, запели псалом Господу Богу Израилеву.