Сейчас в трубке царила полная тишина, значит. Президент понимал всю серьезность ситуации.

— Да, мистер Президент.

— Вы слышали о взрывах почтовых ящиков в Нью-Йорке?

— Да, и о стрельбе в зале суда в Оклахоме.

— Вероятно, это только начало.

— Вы правы. Так оно и есть.

— Честно говоря, я хотел бы услышать нечто другое, — отозвался Президент, внезапно сообразив, что в данном случае его правота не означает ничего хорошего.

— Я не строю предположений, — продолжал Смит. — А знаю, что кто-то пару часов назад уничтожил Главное почтовое управление в Центральном Манхэттене.

— Серьезно? Но это ведь всего-навсего почтовое учреждение, да?

— Почтовое учреждение, занимающее городской квартал в самом сердце Манхэттена, которое по своим размерам и архитектуре очень напоминает Министерство финансов США.

Президент ахнул.

— Боже мой, похоже, все почтальоны с ума посходили!

— Ничего подобного.

— Вы со мной не согласны?

— Нет. Взрывы устроила отнюдь не горстка почтовых служащих, страдающих от нервного срыва.

— Почему бы и нет? Ведь такое случается постоянно. Помню, я читал о почтовом служащем из Нью-Джерси, который убивал своих коллег по работе только для того, чтобы украсть у них деньги на оплату квартиры.

— Все правильно. Но психопаты никогда не действуют согласованно. Это одиночки, антиобщественные элементы. Проще белок организовать для телевизионной программы.

— По-моему, кто-то уже пытался, — рассеянно отозвался Президент. — Послушайте, я только что говорил с генеральным почтмейстером, и он меня отфутболил. А может, это заговор?

— По всей видимости.

— И чей же?

— Мистер Президент, если вы стоите, то я попрошу вас сесть.

— Давайте, Смит.

— Чтобы развязать в стране террор, в почтовую службу проникла террористическая группа мусульманских фундаменталистов.

— Проникла? То есть как это — проникла?

— Я хочу сказать, — тяжело вздохнув, сообщил Смит, — что буквально любой почтальон, почтовый служащий или водитель почтового грузовика на самом деле может оказаться террористом.

— Боже мой! Сколько же их?

— По моим данным, в этой ячейке тридцать террористов. Не исключено, что есть и другие группы джихада. Мы просто не знаем.

— Тридцать? Даже тридцать способны причинить огромный ущерб.

— Я полагаю, что сегодняшняя бойня — дело рук одного-двух, самое большее трех агентов. Что натворят тридцать террористов, трудно себе даже представить.

— Вы думаете... думаете, они хотят поставить меня в неудобное положение перед выборами?

— Сомневаюсь, мистер Президент. Просто первый удар. Ячейка явно демонстрирует свою силу. Если сегодня инцидентов больше не будет, следует ожидать коммюнике с изложением их требований или намерений.

— Как мы можем им противодействовать?

— Я не знаю другого способа, кроме как прекратить работу почтовой службы.

— Могу ли я это сделать как Президент?

— Решайте сами вместе с генеральным почтмейстером.

— Значит, вы рекомендуете прекратить работу почты до тех пор, пока не выяснится, сколь велика опасность?

— Не исключено, что события заставят вас принять такое решение, мистер Президент. Но в данный момент этим делом занимаются мои люди.

— Что они собираются предпринять?

— Они выслеживают террориста из Оклахома-Сити.

Голос Президента дрогнул.

— Вы знаете, кто он? Уже знаете?!

— Да. Он проходит под именем Юсефа Гамаля, он же Джо Кэмел.

— Вы сказали — Джо Кэмел?

— Да, — повторил Смит.

Голос Президента упал до заговорщического шепота.

— Вы не думаете, что за этим стоят крупные компании по производству табака?

— За этим стоят мусульманские фанатики, мистер Президент.

— Если есть вероятность — хотя бы ничтожно малая вероятность, — что табачные компании финансировали сегодняшних террористов, то я использую сей факт в предвыборной кампании.

— Стоит ли выдвигать публично какие бы то ни было предположения, которые могут вызвать неадекватную ответную реакцию, — тонко заметил Харолд В. Смит.

— Не знаю, что хуже, — посетовал Президент, — мусульманские фанатики, табачные компании или недовольные почтовые служащие.

— Вернее, мусульманские террористы под прикрытием недовольных почтовых служащих.

— Почему же они недовольны? И бывают ли они довольны вообще?

— Я еще свяжусь с вами, мистер Президент, — сказал Смит, думая о том, что этому человеку ему пришлось служить долгих четыре года. О следующих четырех годах даже и думать не хотелось.

Харолд В. Смит наконец-то вернулся к своему терминалу.