Первым из европейцев адмирал Роггевен описал стоящие статуи с «шапками» на головах. Он видел, что длинноухие туземцы поклоняются своим богам! Их встретил народ приветливый, радушный, с детской доверчивостью относившийся к прибывшим.

Прошло еще 50 лет и на остров прибыл Джеймс Кук. Он увидел доброжелательный народ, среди которого были и белые длинноухие люди. Изваяния жители называли полинезийским словом арики, то есть вождь. Причем каждая статуя включала имя конкретного вождя. Дж. Кук видел аху, моаи, головы которых были увенчаны пукао.

Затем на острове был Дж. Лаперуз. Художник, плавающий на корабле, сделал зарисовки, на которых есть стоящие истуканы и тоже с пукао. Зарисовки настолько документальны, что можно сказать точно, о каком аху идет речь. На одном рисунке это аху в бухте Анакена, на другом видны статуи внешнего склона Рано-Рораку.

В 1804 году капитан Юрий Лисянский 4 суток дрейфовал в виду острова, трижды обогнул его. Он оставил точные и достоверные свидетельства, где и сколько стояло статуй. По его записям насчитывается 22 стоящие статуи: четыре в бухте Хангароа, восемь на северном берегу, девять на юго-восточном, одна в глубине острова. Он отметил, что на аху Тонгарики все статуи лежат, точно пересчитал их и особо подчеркнул, что от одной статуи торчит только половинка. Эта половинка торчит и до сих пор. Данные Ю. Лисянского говорят, что в начале прошлого столетия 10 % статуй стояло на постаментах. Еще через 11 лет, то есть спустя полтора века после «катастрофической» гибели длинноухих во рву, О. Е. Коцебу отметил, что из восьми статуй на северном берегу шесть упали, две пока стоят.

Миссионер Эжен Эйро, прибывший на остров в 1863 году, уже писал, что все статуи на острове повалены, но он не уточнил, кто же их повалил с ритуальных платформ.

Уильям Томсон, который инвентаризировал статуи острова, расспрашивал жителей о времени падения последней из них. Он получил довольно точный ответ, который зафиксировал в своей книге: «Островитяне традиционно считают, что самой последней статуей была та, которая установлена на аху в бухте Анакена, месте высадки легендарного Хоту Матуа. Она последней встала на место. Наши гиды утверждали, что это скульптура женщины и что она упала около 24 лет назад», то есть в 1862 году. Эта цифра вполне совпадает и со свидетельством патера Эжена Эйро. Вернемся на несколько лет назад.

В 1838 году на острове был адмирал Дю Пти Туар. Он был последним, кто видел статуи, стоящими на аху.

1862 год — черный год острова. Тогда на 10 перуанских пиратских кораблях была угнана в плен тысяча пасхальцев. Вот время, когда по-настоящему был опущен занавес, о котором говорил Т. Хейердал. И опустили его белые пираты. В этот год упала (или повалили ее мародеры и насильники?) последняя статуя и исчез культ тангата-ману.

Трудно поверить выводам Тура Хейердала о том, что победители — «короткоухие» полинезийцы — на 150 лет растянули процесс религиозной мести «длинноухим», и 150 лет валили, кощунствуя, идолов побежденного народа!

Вывод напрашивается самый элементарный: статуи падали всегда, а последняя упала в тот год, когда на острове буйствовали пираты, торговцы «черной костью».

Данные археологии позволили Туру Хейердалу наметить три периода в истории острова Пасхи. Во время первого, длившегося примерно с IV века нашей эры до 1100 года, воздвигались статуи небольших размеров, строились прекрасной кладки аху, похожие на алтари, и проводились церемонии в Оронго, связанные с культом Макемаке. Второй период, длившийся с 1100 по 1680 год, характерен изготовлением гигантских истуканов и установкой их на аху. К концу периода «весь остров был опоясан платформами — аху — с каменными великанами, обращенными лицом к святилищу, спиной к морю», причем «для поддержания престижа постепенно стали воздвигать все более и более внушительные памятники». Третий период начался с уничтожения «длинноухих», а завершился полной гибелью древней культуры острова Пасхи еще до того, как остров был открыт адмиралом Якобом Роггевеном.

Резкие границы между этими периодами определяются прежде всего низвержением статуй. Гигантские моаи, созданные во втором периоде «длинноухими», сброшены победителями-полинезийцами. Но и наступление второго периода знаменовалось тем, что на острове «разрушали старые святилища и перекладывали каменные блоки, не считаясь с искусством обработки и кладки, не думая об ориентации по Солнцу».

Авторам придется немного повториться, чтобы обратить внимание читателей на малое число фактов и грандиозность выводов, к которым пришел Тур Хейердал. Для этого вернемся еще раз к языку цифр, чтобы проверить тезис: был ли опоясан остров платформами прекрасной кладки, разрушали ли их «полинезийские варвары», создавая из обломков новые архитектурные сооружения. Прежде всего, исконный смысл слова «аху» в качестве существительного выражает не ритуальное сооружение, а означает «куча», «груда». Глагол «аху» соответствует примерно нашему понятию «валить», «сваливать». Обратимся снова к статистике. У. Томсон насчитал и описал 113–114 аху. Уже тогда он писал, что 69 из них представляют собой просто груды камней. Он относил их к аху потому, что при разборе таких куч под ними встречались людские кости. Это и понятно: на пустынном острове, где нет почв, трупы покойников обкладывали и заваливали камнями. Остается 42 аху, так как У. Томсон считал настоящими аху только те груды камней, возле которых он находил статуи или обломки. Количество статуй на одном аху достигало 15, но были и такие, на которых устанавливалась только одна маленькая статуэтка.

Искусство кладки ритуальных платформ мореплавателями и учеными сильно преувеличено. Обычно аху представляет собой простую кладку, с крупными камнями в основании, поверх которых располагаются более мелкие. На месте установки статуи обычно лежит плита из камня, которую никто не вырубал и не обтесывал — их в достаточном количестве приготовила сама природа. Камни в кладке тоже никто не тесал: это типичные маеа пупура, природный туфовый плитняк.

Никакого цемента между камнями нет, да и не из чего его было делать, так как кораллов на острове не успело нарасти. Обжигать их было бы нечем, потому что остров безлесный. Именно поэтому аху часто разваливались, особенно во время землетрясений. Бесспорным шедевром является аху Винапу. Здесь кладка изумительная, почти идеальная. Действительно, трудно всунуть лезвие ножа между камнями, так аккуратно они пригнаны друг к другу.

«Каменные истуканы тоже были разбиты, а обломки пошли на сооружение новых архитектурных объектов — аху», — пишет далее Тур Хейердал, имея в виду, что разбивали статуи люди, победители длинноухих ваятелей. Статуи, считает он, не только ниспровергались, но и подвергались сознательному глумлению, осквернению.

«Среди ранних, подвергшихся надруганию статуй, были статуи, вытесанные из черного базальта, из красного и серо-желтого туфа каменоломен Рано-Рораку». Так поступали со статуями предшественников во второй период. А когда начался третий, то изваяния, стоящие на аху, по мнению Т. Хейердала, не только были ниспровергнуты, но надругательству подверглись и статуи Рано-Рораку. «Глубокие шрамы свидетельствуют о попытках обезглавить даже некоторые незаконченные статуи, врытые в землю под Каменоломнями Рано-Рораку, потому что их не удалось повалить», — таков вывод Хейердала. На чем же конкретно основаны заключения о надругательстве над статуями?