Соколова Александра Ивановна
Шрифт:
Конечно, она потом долго не могла простить Марине того, что та стала свидетелем её слабости. И весь остальной день молчала – пока забирали вещи, пока устраивались в гостинице (-Поехали ко мне? – предложила, было, Марина. Полный презрения взгляд был ей ответом), пока обедали в «Пирогах» у Аничкового, пока возвращались в номера (конечно, разные) и гасили свет.
Корить себя не стала – что было, то было. Но и радоваться больше не получалось. Уже почти заполночь позвонила Янке. И ахнула, услышав в ответ целую бурю эмоций, радости, воплей и обещаний приехать прям сейчас, немедленно, только скажи адрес.
И приехала – вот неожиданность-то, а? – влетела в номер гостиницы яркой стрелой, красивая, звенящая, громкая, кинулась на шею, затормошила, затискала, и зашептала на ухо гадости вперемешку с радостью.
Потом они долго сидели вдвоем на подоконнике, смотрели в окно на питерский двор-колодец, и разговаривали, разговаривали, разговаривали.
Янка рассказала о том, как порой тяжело ей быть рядом с Сергеем – он вошел в фазу кризиса среднего возраста, увлекся рыбалкой, и совершенно не общается с детьми. О том, как Кира скоро закончит школу, и надо поступать, а она думает только о мальчиках. О Максе и Жанне, которые по-прежнему трепетно и нежно любят друг друга, и строят дачу, и ждут второго ребенка. О том, как устроилась и устаканилась жизнь, стала иной, предсказуемой и ожидаемой. И как не хватает в ней чего-то, что раньше можно было потрогать руками, вдохнуть носом и ощутить сердцем.
Женька в ответ поведала о дочке, показала фотографии и пожаловалась, как скучает. Рассказала о нелюбимой и скучной работе, о том, как достают ученики и какими крысами могут стать пятнадцать теток, если запихнуть их в рамки одного педколлектива.
И чем больше рассказывала, тем больше чувствовала – что-то не то. Да, остановиться остановилась, да, жизнь удалась и стала спокойной, но вместе с тем ушло из неё что-то очень важное, без чего эта жизнь и не жизнь вовсе.
И когда в дверь постучали, даже обрадовалась. Потому что знала: придет. С самого начала знала – когда звонила Янке, и приглашала в гости. Знала. И не ошиблась.
Марина вошла осторожно, на цыпочках – она, видимо, ожидала застать Женьку спящей. И опешила, увидев сидящую на подоконнике Яну.
Секунду они смотрели друг на друга, а потом Женя усмехнулась и сказала:
– Девочки, постарайтесь не убить друг друга сразу, ладно? У нас есть одно общее дело.
Яна фыркнула в ответ и грациозно слезла с подоконника. Осмотрела Марину с ног до головы и фыркнула еще раз.
– А ты постарела, Кошарочка, – заявила она с ехидством в голосе, – так себе выглядишь.
Марина улыбнулась.
– Я тоже рада тебя видеть, Яночка.
Женя смотрела на них во все глаза. Она не вмешивалась – было интересно, чем же кончится эта дуэль взглядов, столкновение двух примерно равных по характеру сил.
– И что ты здесь делаешь, позволь поинтересоваться? – Спросила Яна, глядя исподлобья и улыбаясь опасной, яркой улыбкой.
Марина растерялась. Посмотрела на Женю, и снова на Яну.
– В смысле… Она тебе не сказала?
– Что не сказала?
Яна была суть воплощенное ехидство и изящество. Вот только одну бровь не приподняла – не умела, видимо. Женя продолжала молчать.
– Мы приехали искать Лёку, – сказала наконец Марина, осознав, что помогать ей никто не будет, – ты давно её видела?
Яна расхохоталась. Она смеялась долго, раскатисто, с удовольствием.
– Ты серьезно? ВЫ приехали искать Лёку? Вдвоем?
– Да.
Марине надоел этот спектакль – она плечом отодвинула Яну, прошла в номер и присела на край кровати, не отказав себе в удовольствии положить ногу на ногу, обнажив кусочек бедра. Теперь они с Женей сидели, Яна же осталась стоять. Она переводила взгляд с одной на другую, и улыбка медленно сползала с её лица.
– Жень, она правду говорит?
Женька равнодушно кивнула.
– Ну и ну. Ну и… Ну и ну.
Яна ошарашено помотала головой, и, будто приняв какое-то решение, кивнула.
– Ладно. С тобой, – она махнула в сторону Марины, – я разговаривать не хочу и не буду. Жень, а с тобой мы можем продолжить внизу в ресторане или поехать к нам в гости. Серега будет рад.
– Хорошо, – согласилась Женя, слезая с подоконника, – выбираю в гости.
И под удивленным взглядом Марины они вышли из номера и закрыли за собой дверь.
Вот так-то, милая.
Вот так.
Глава 11.
– Не понимаю я тебя, дорогая.
Яна повторила эту фразу уже трижды, а Женя всё так же не реагировала – сидела на табуретке, поджав ноги, и маленькими глоточками пила кофе. На смешных кухонных часах в виде избушки стрелки минутная и часовая сошлись на цифре «3», а электронные на микроволновке показывали «03-10». Кухня утопала в клубах дыма – так и не смогла себя приучить Янка разговаривать без сигарет, и без коньяка не обошлось – вот он, стоит на столе, бутылка Хеннеси, и бокалы рядом – один полупустой – Янкин, другой полный – Женькин.