На сей раз он с ужасом обнаружил, что его выставили идиотом.

— "Кому-то там наверху мы не по душе", — с нескрываемым отвращением процитировал он свое собственное высказывание. — Все, буквально все прицепились к этой фразе. Но это же была шутка, брошенная вскользь. Я же предложил им взвешенный, эффектный анализ, а они выловили из всего мимолетное замечание, сделанное, чтобы разрядить атмосферу.

— Ты что, не понимаешь, что говоришь перед телекамерой? — сказала Венера. — Все, что от тебя требовалось, — это эффектная фраза. Больше им от тебя ничего не нужно.

— Я привык к атмосфере научной дискуссии, — пробовал возразить он. — Привык, чтобы за мной оставалось право редактора.

— На этот раз ты попал впросак. Выкинь это из головы.

Но доктор Космо Паган не собирался ничего выкидывать. Двадцать пять лет он посвятил популяризации астрономии, его имя гремело от Анкориджа до Азии, однако в одном ему было отказано.

В уважении коллег-астрономов. Они его терпеть не могли.

— Я должен что-то предпринять, — кипятился он.

— Зачем так напрягаться? Не пройдет и трех дней, как об этой истории забудут.

— Я поеду на «Биобаббл».

— Не советую. Ты же сам говорил, что «Биобаббл» — это сплошное надувательство.

— Это было вначале. С тех пор я переменил свое мнение, — рявкнул он.

— Как тебе будет угодно.

Доктор Паган так и поступил. Сев за руль своего красного, как планета Марс, седана «Сатурн», он покатил в сторону Додоны с ее марсианско-аризонским ландшафтом, где перехватил инициативу у персонала «Биобаббла».

Дома его поджидал свежий номер газеты; на нем еще даже типографская краска не высохла.

— "Доктор Паган заявляет, что «Биобаббл» уничтожили марсиане"! — возопил он при виде газетного заголовка. — Но я этого не говорил!

— Я смотрела новости по Си-эн-эн, — сказала Венера. — Ты выразился примерно в этом духе.

— Я сказал, пришельцы. Я выразился иносказательно, поэтически. Под словом «пришельцы» я подразумевал астероид или метеорит. Но никак не маленьких зеленых человечков!

— Уже давно никто не говорит: «маленькие зеленые человечки», — поправила его Венера. — Их называют просто «серые».

— Я не верю в этот вздор про заговор НЛО.

— В программу «шаттла» ты тоже не веришь.

— Послушай, ты не представляешь, с чем мы имеем дело. Это же космос. Познать его при современном уровне развития технологий нам не удастся. Ну, слетали на Луну. Ну и что? Груда пыльных камней. Большое дело. Логично было бы предположить, что следующим шагом будет Марс. Предприняли мы этот шаг? Нет. Мы упрямо продолжаем посылать эти паршивые грузовики на околоземную орбиту. Лучше бы отправляли зонды в глубины космоса, чтобы я при жизни мог увидеть фотографии. Плевать мне на «шаттл». Они все равно не полетят на Марс раньше, чем мой пепел будет развеян над Тунгуской.

— Ты сам сказал «пришельцы». Они поняли тебя буквально. Успокойся. К тому времени, как снова появится комета Хейла-Боппа, эта история будет забыта начисто.

— Я стану предметом насмешки в каждом астрономическом обществе на этой чертовой планете! — ревел Паган, как корова, отправляемая на бойню. — И за ее пределами!

— Бедный мальчик, — сказала Венера, привлекая его к себе. — Ничего. По крайней мере у тебя есть я. И мы вместе будем вращаться вокруг солнца до скончания мира.

— Хотелось бы какое-то время еще повращаться на внешней стороне, — пробормотал Паган.

— А мне хотелось бы, чтобы ты меня поцеловал, — сказала его жена.

Космо задумался.

— Устрой мне галактический оргазм, — взмолилась она. — Я уже забыла, когда мы последний раз этим занимались.

— Зная тебя, нетрудно предположить, что это займет всю ночь.

— Что такое несколько часов перед лицом вечности? — Венера взъерошила ему волосы и белыми крепкими зубами принялась отрывать пуговицы на его рубашке.

На пляже в Канкуне бледный мужчина сидел на складном плетеном тростниковом стуле, наблюдая, как бирюзовые волны набегают на девственно белый песок.

Затем он открыл свой ноутбук, запустил программу и начал печатать.

Кому: R&D@qnm.com

От: RM@qnm.com

Предмет: Текущее состояние проекта. Прошу уточнить.

Даже посредством электронной почты ответ пришел лишь через двадцать минут Меж тем человек с белой кожей заметил, что начинает обгорать. Памятуя о том, каким хрупким за последние одиннадцать лет стал озоновый слой, он принялся втирать в кожу крем от солнца, одновременно читая подоспевший ответ: