Антииспанская политика окончательно поссорила первого министра с Марией Медичи, которая стала настойчиво добиваться его устранения. 10 ноября 1630 г. ей, казалось, удалось склонить Людовика XIII к отставке Ришелье, о чем она тут же объявила, потребовав от кардинала передать руководство Королевским советом канцлеру Марильяку. Однако король несколько часов спустя дезавуировал ее действия и подтвердил полномочия Ришелье. Результатом этого политического кризиса, известного в литературе как «день одураченных», стали высылка королевы-матери в Компьен и арест наиболее видных фигур «партии святош» – канцлера Мишеля Марильяка и его брата Луи, командовавшего Итальянской армией. Первый два года спустя умер в тюрьме, второй был обвинен в измене и казнен. В июле 1631 г. Мария Медичи бежала заграницу, лишив себя тем самым возможности реально влиять на политическую ситуацию во Франции. В 1642 г. она умерла в Кельне забытая всеми.

Гораздо более серьезные последствия имело бегство из страны в январе 1631 г. Гастона Орлеанского, являвшегося наследником тогда еще бездетного Людовика XIII. В июне 1632 г. дофин во главе отряда своих сторонников и наемников вторгся во Францию из Лотарингии. В его поддержку выступил губернатор Лангедока, талантливый военачальник герцог Монморанси. 1 сентября королевские войска разбили армию мятежников при Кастельнодари. За попавшего в плен Монморанси ходатайствовали многие аристократы. Крестник Генриха IV и зять Конде, Монморанси принадлежал к одному из древнейших дворянских родов Франции. Тем не менее, его, по настоянию Ришелье, осудили и казнили. Гастон Орлеанский вновь эмигрировал, но в 1634 г. в очередной раз покаялся и был прощен.

Дабы упрочить влияние центральной власти на местах и поставить под контроль губернаторов, Ришелье в 30-е годы стал широко использовать институт интендантов – королевских уполномоченных в провинции, подчинявшихся непосредственно первому министру. Это не было его собственным изобретением: подобные уполномоченные назначались королями для выполнения разовых поручений еще в XVI в., но только при Ришелье их деятельность приобрела постоянный характер.

Тщательно готовясь к открытой борьбе против гегемонии Габсбургов, Ришелье, тем не менее, старался как можно дольше отсрочить вступление Франции в Тридцатилетнюю войну, продолжавшуюся с 1618 г. Пока была возможность, он предпочитал воевать чужими руками, оказывая с 1630 г. финансовую помощь анти-габсбургской коалиции (Швеция и протестантские княжества Германии). Однако гибель в 1632 г. шведского короля Густава Адольфа и поражение в 1634 г. шведских войск под Нердлингеном поставили коалицию на грань гибели. Помешать окончательному триумфу австрийских и испанских Габсбургов могло лишь вступление в войну Франции. 1 апреля 1635 г. на Королевском совете было принято решение объявить войну Испании. В мае французская армия вошла в Испанские Нидерланды.

Но после кратковременных успехов наступила длительная полоса неудач. В первую же кампанию испанцы вытеснили французскую армию из своих владений, а в 1636 г., вошедшем в историю как «год Корби», испанские и австрийская армии вторглись на территорию Франции. Когда испанцы в августе взяли крепость Корби, прикрывавшую с севера подступы к французской столице, в Париже началась паника, многие жители бежали на юг. Даже Ришелье предложил королю отступить за Луару. Но Людовик XIII, проявив мужество и хладнокровие, остался в Париже и объявил набор добровольцев в ополчение. Собранная в короткое время 30-тысячная армия остановила наступление неприятеля и в ноябре отбила Корби. Армия же австрийского императора, встретив ожесточенное сопротивление французов, завязла в Бургундии.

После этого война приняла затяжной, изнурительный характер. Боевые действия, состоявшие преимущественно в осаде крепостей, велись с переменным успехом на нескольких фронтах: в Нидерландах, на Рейне, в Италии и Руссильоне. Лишь к 1640 г. наметился перелом в пользу анти-габсбургской коалиции. Но за него Франция заплатила невиданным обнищанием населения и тяжелейшим кризисом экономики.

Хотя основные боевые действия разворачивались не на территории Франции, война легла тяжелым бременем на французов. Оплата армий, субсидии союзникам привели к гигантскому росту государственных расходов. Если в 1630 г. последние составляли около 42 млн ливров, то в 1641 г. – 117 млн. Для изыскания этих сумм правительство многократно увеличивало налоги. Если в 1630 г. талья составляла около 7,5 млн ливров, а габель – 1,6 млн, то в 1641 г. – 32,5 и 7 млн соответственно. На столь беспрецедентное усиление фискального гнета население ответило невиданными со времен Жакерии восстаниями. Наиболее крупными из них стали движения «кроканов» в Перигоре (1637) и «босоногих» в Нормандии (1639).

Поводом для восстания «кроканов» стали экстраординарные добавки к талье, увеличившие ее на треть. 22 апреля 1637 г. крестьяне убили двух сборщиков налогов и стали вооружаться. Через неделю повстанческая армия насчитывала уже до 10 тыс. человек. Движение носило всесословный характер. Хотя основную массу восставших составляли крестьяне, в их военный совет входили также дворяне, священники, судейские, купцы, ремесленники. «Генералом» повстанческой армии стал родовитый дворянин Ламот Лафоре. После неудачной попытки взять Периге повстанцы в начале мае заняли крупный город Бержерак, не имевший укреплений. «Восставшие коммуны Перигора» – так они себя сами называли, воспринимая данную им кличку «кроканы» («грызуны») как бранную – в своих обращениях к населению и в письме королю объясняли, что требуют лишь уничтожения «притеснений» и возвращения к «справедливым» налогам 1610 г.

Армия Ламота Лафоре была хорошо дисциплинирована и не допускала ни малейшего насилия по отношению к жителям Бержерака. В конце мая она двинулась к Ажену. Правительство вынуждено было отозвать с испанского фронта большой отряд герцога Лавалета и бросить его на подавление восстания. 1 июня герцог в упорном бою под Ла Совта разбил авангард повстанческой армии, а затем блокировал ее основные силы в Бержераке. Не имея артиллерии, а, значит, и шансов на успешный исход обороны, Ламот капитулировал с условием, что бывшим повстанцам будет позволено разойтись по домам, а Лавалет постарается добиться для них помилования. И хотя несколько сотен восставших не захотели сложить оружие и до конца июня участвовали в анти-фискальном движении в соседней провинции Керси, Лавалет сдержал слово и добился решения Королевского совета о помиловании перигорских повстанцев. Были отменены и надбавки к талье, вызвавшие протест.

Поводом для восстания «босоногих» стал слух о том, что правительство готовится распространить габель на Нижнюю Нормандию, ранее освобожденную от этого налога. Подобная мера оставила бы без работы 10–12 тыс. рабочих солеварен и разорила бы многих горожан, занятых производством и контрабандой соли. Восстание началось 16 июля 1639 г. с убийства в Авранше судьи, которого по ошибке заподозрили в том, что он привез указ о введении габели. На следующий день солевары разгромили учреждения, связанные со сбором налогов. Движение так же, как и в Провансе, носило анти-фискальный и всесословный характер. Руководили им два дворянина, два священника и два судейских от имени таинственного Жана Босоногого. В разгар боевых действий на фронтах Тридцатилетней войны правительство не имело свободных войск для быстрого подавления восстания, а местные власти, заинтересованные в сохранении провинцией налоговых привилегий, попустительствовали «босоногим». С июля по ноябрь те регулярно совершали походы в близлежащие от Авранша поселения, где громили дома фискальных чиновников. По всей провинции распространялись воззвания с призывом уничтожить все налоги, введенные после 1610 г. В августе произошли анти-налоговые восстания в Руане и Кане. В сентябре «босоногие» создали «Армию страдания», насчитывавшую до 5 тыс. человек.