Рельс закрепили на полу строго параллельно лапкам лебедки, один из помощников получил команду равномерно вращать рычаг, а Виктор занял позицию с резаком.

Помощник завращал рычаг и катушка немедленно тоже стала вращаться.

Виктор сначала подавал резак, чтобы снять стружки. Час работы и бой ее неоцентрованности пропал. Можно было начинать резать канавку.

Теперь Виктор подавал другой резак, который вел по рельсу так, чтобы каждый прорезывающийся виток канавки ложился рядом с предыдущим.

Работа была нудная и долгая, потому что необходимо было по многу раз ее повторять, все больше углубляя канавку.

Работу остановили только тогда, когда глубина канавки должна была позволить в нее лечь половине диаметра каната.

Виктор посмотрел на часы. Время было за полдень.

— Все готово, — отрапортовал он Сергею. — Лебедка готова работать по назначению. Только конец каната закрепить осталось.

— Пошлем за ним или сами пойдем? — спросил Сергей.

— Прогуляемся.

— Подожди немного. Тут осталось мною недоделанное дело.

Сергей повел Виктора за собой на площадь, где до сих пор под охраной ворот громоздился военный трофей. Необходимо было им заняться.

Сергей у охраны узнал, что его альфа с утра тренируется на поляне.

— Молодцы какие! — восхитился Сергей. — Сами проявляют инициативу. Давай тогда, Витя, сначала перетащим сюда канат, а потом я тут поручу другое дело.

Они вышли на поляну, где их воины сами разбились на пары и интенсивно тренировались в атаке и обороне со щитами и клинками.

Увидев своего командира, они тут же прекратили спарринг и выстроились в ряд, чем вызвали на губах Сергея невольную горделивую улыбку.

— Научить бы их говорить по-нашему, — мечтательно заметил он.

— Успеем, — заверил Виктор. — Нам бы только попасть на свое место. Там все сделаем как надо.

Сергей опять построил свою рать подвое и, заняв с Виктором место первой пары, строевым бегом погнал в сторону болот.

По самим болотам, конечно, медленно прошли, и гуськом, до заветной долины, к заваленному на землю драконовому дереву, с торчащими из воды огромными дугами корней.

Шестисотметровая канатная бухта лежала на прежнем месте, засыпанная корой и ветками. Они живо растянули сложенный пополам сванг-переросток в струну по всей долине и разрезали его посередке. Потом, половины снова сложили пополам отдельности и опять разделили посредине. Получились четыре нужной длины свангов.

Сергей скомандовал у всех кусков свангов оголять жгуты, а упругие оболочки обрезать по длине копья.

Он задумал этими трубками покрывать древки копий воинов руров, чтобы смотрелись не просто, как черенки, и удобнее было бы их держать. Да и не лишне, чтобы завораживали врага необычным ярко-зеленным блеском.

Оставшиеся оголенными жгуты вновь скрутили бухтами и пристроили на сложенных, вроде носилок, ветках. За них взялись по паре воинов, остальные распределили меж собой трубки, и процессия повернула обратно в поселение.

У ворот обрезанные зеленые трубки образовали вторую кучу, а жгуты понесли в кузницу Григория.

Там Виктор остался вместе с кузнецами изготавливать крепежную скобу и занялся сборкой подъемной платформы.

Сергей вернулся к воротам, повелел охраняющим там воинам передать каждому охотнику, кто пройдет здесь, брать из кучи по сабле, если еще не имеет, и по куску трубки, чтобы украсить свое копье.

А своим воинам наказал:

— Завтра с утра каждый из вас заходит к старшему кузнецу за наконечником, а его клинок возвращает. Наконечник крепит на древко, покрытое вот такой трубкой. Потом на поляне строитесь в ряд и ждете меня. Всем ясно?

Воины, кивнув разошлись.

Дни становились все холоднее.

Уже без шерстяной подкладки под туникой никто не выходил из дому.

Головы укрывали и мужчины и женщины одинаковыми круглыми, как горшки, колпаками. А на зеленые струйки стен своих домов стали развешивать множество шкур.

Женщины начали плести более тяжелые и плотные мокасины. И еще стали появляться на улице люди, в основном дети, в накидках с шерстяной подкладкой, вроде утепленного пончо.

Все наши попаданцы следовали местному традиционному одеянию, кроме Виктора.

Он продолжал выделяться из толпы своей синей спортивной формой. Правда, сильно полинявшей под солнцем нового мира и потрепанной местами до дыр. Но продолжал принципиально носить только ее, нежели их, по его мнению, нелепую одежу. Решился добавить только накидку с теплой подкладкой. Да и то только, когда сильно веял прохладный ветер или шел дождь.