— Во-первых, нас нельзя переизбирать. Это недопустимо. Правила касаются идеала, теории, а не реальности, практики. Во-вторых, мы сами будем воспитывать своих детей, а не няни в детских садах. Мы их слепим по своему образу и подобию. Они должны будут нас заменить. А их — наши внуки. Триада будет постоянно править в новой Руси. Вот как я думаю.

— Ты же предлагаешь монархию! — возмутился Сергей. — Ты не хочешь демократического общества!

— Демократичное общество — это звук. Нет никакой демократии. Есть этикетка и патетика дебилов-дерьмократов. Неужели ты и здесь хочешь видеть те телевизионные рожи, что постоянно нам врали о свободе с экранов?

— Я тебя перестал понимать, Виктор. Давай оставим эту тему и продолжим в присутствии Василия Иваныча. В конце концов, он тоже член триумвирата. А эта тема непосредственно его компетенция.

— Хорошо. Вечером встретимся и пойдем к профессору. А пока отправлюсь в ангар.

Работ немерено.

Посланный одним из вождей десятник вслед за ордой, чтобы проследил, какой куш возьмет соперник-вождь, оказался слишком тупым, чтобы описать странную погибель всей тысячной орды. Он вернулся и просто доложил, что в той схватке победил враг.

Срочно собрали совет вождей.

Каким образом истребили вождя соседнего племени, им было недосуг выяснять. Одно им было сейчас очевидно: в бою чужеземцы потеряли немало и своих воинов. А это значит, что они сейчас ослаблены как никогда. Почему бы не воспользоваться таким удачным стечением обстоятельств? Прямо сейчас, пока неизвестные зализывают раны, сокрушить вторым ударом. Сколько сильных рабов будет! Это ведь целое состояние.

Чтобы ни у кого обиды не осталось, решено было: вождям трех племен выступить в поход вместе. По числу воинов, это две тысячи сабель и луков. Вряд ли окажет серьезное сопротивление народ, только что прошедший через сражение с тысячной армией опытных удальцов.

Решено было с раннего утра выдвигаться за добычей.

После работы Сергей зашел в ангар за Виктором и с восхищением увидел в его руках настоящий блестящий револьвер.

— Он и стреляет?

— Ну, уж точно песенки не поет, — засмеялся Виктор. — Хочешь такой иметь?

— А як жиж!

— Потерпи немного. Комиссаром станешь.

— У комиссаров маузеры были, а не кольты.

— Ну, ковбоем станешь. Какая разница.

— Ладно, Витек, ты идешь?

— А як жиж! — Виктор поднялся со стула, передал оружие Федору и показал ему пальцем на барабан. — Вот тут проверь отцентровку, как следует.

Они вышли в сумерки, и пошли в гости к Василию Иванычу.

Дверь им открыла Глаша.

— Заходите, дорогие. Проходите. Он в кабинете работает.

В кабинете Василий Иваныч сидел за столом в позе Ломоносова с гусиным пером в руках.

— Добрый вечер, профессор.

— О! Заходите, заходите. Какими судьбами?

— Дело есть, профессор. Относительно судьбы нашей общей горемычной.

— Так уж и горемычной. Горемыки так не громят врагов.

— Вот это и будет темой разговора. — Сергей горько вздохнул и тяжело опустился на стул, скрипнувший под его массой. — Поговорим о глобальной стратегии управления колонией. Не на конкретный срок, а как о форме вообще.

У нас с Виктором два противоречивых отношения к ней. Моя — это демократия, со всеми вытекающими отсюда действиями. Всегда и во всем. У Виктора позиция, как мне показалось, смахивает на помесь диктатуры пролетариата с монархизмом. Но это так, вступление.

Теперь давайте проблему поставлю. А она такая: мы живем обособленно от остального мира или вмешиваемся в жизнь остальных народов?

Василий Иваныч высоко задрал бровь.

— Ну, вы ребята, даете! Я так ничего и не понял, собственно, о чем речь.

Виктор нетерпеливо вскочил и зашагал по комнате.

— Речь о том, — сердито заговорил Виктор, — что пора решить: мы сидим тихо, мирно у скал и нагуливаем жирок, ни во что не вмешиваясь, или свирепым псом грызем всех, кто не согласен жить по нашим правилам?

От этого решения зависит форма правления внутри нашей собственной колонии.

— Ага! Кажется, я догадываюсь, какой вопрос вас мучает. — Василий Иваныч довольный своей догадливостью хлопнул себя по коленкам. — А ведь в свое время я сам продумывал подобную дилемму!

Значит, вы тоже озадачились вопросом, что лучше: постоянно прятать и перепрятывать ящик Пандоры или сразу поотрубать руки тем, кто желает его открыть?

Друзья переглянулись.

— В общих чертах… да, — ответил Сергей.

Профессор покивал:

— Понимаю, понимаю. Вопрос непростой. Особенно в приложении к нашей ситуации.

Ребята, все формы правлений, которые вы знаете, есть не что иное, как попытки дать ответ именно на этот сакраментальный вопрос. Самые лучшие ответы, к сожалению, становятся утопиями, а самые худшие, к сожалению, прочно реализуемыми. Такова жизнь.