– Эрика...
– пробурчала Данфейт, пытаясь оторвать себя от кровати и испытывая при этом невообразимую головную боль.
– Эрика, твою мать...

Данфейт несколько минут просидела в согнутом положении, а когда приступ позыва на рвоту минул, встала на ноги.

Дверь в ее комнату была распахнута настежь, и Дани выползла в коридор.

– Эрика, ты дома вообще?

Тишина.

– Значит, "нет", - просипела себе под нос матриати и направилась в ванную.

Что-то было не так. Это чувство тревоги, засевшее в уголке ее сознания, превращалось в настоящий звон, от которого можно было оглохнуть. На спине Данфейт проступил пот и она остановилась.

– Эрика...
– прошептала матриати, оборачиваясь и глядя на закрытую дверь в комнату своей подруги.

Данфейт подошла к двери и заглянула внутрь. Грудь сдавило на мгновение. Она хотела закричать, но голос ее пропал. Она попыталась закрыть веки, но они замерли над глазами, не позволяя отрезать от взора все еще непонятную для Данфейт картину.

Эрика... Она была бледной... Красивое, багрового цвета вечернее платье на иссиня-белом теле... И туфли, что упали с ее замерших в воздухе ног... Молодая... Хрупкая... Прекрасная... И такая мертвая...

Данфейт медленно осела на пол. Тишина. Эта тишина пугала ее, она наполняла ее и пожирала все чувства, которые Данфейт должна была бы испытать в тот миг. Дани приоткрыла рот, чтобы произнести имя подруги, но голос ее пропал. Что делать? Что ей с этим делать? Помощь... Ей нужна помощь... Помощь нужна ей...

Дани закрыла глаза и отвернулась. Вставая на колени, она поняла, что только так сможет доползти до своего наушника, что оставила на столе в гостиной вчера. Данфейт приоткрыла глаза и, уставившись в пол, медленно поползла вперед. Вот она - гостиная. Словно в лабиринте резиденции учителя она нашла выход и бросилась к нему. Ноги Данфейт заскользили по лакированному полу и запутались в подоле грязной ночной рубашки... Стол. Наушник... Наушники, ее и Эрики. Они одинаковы... Кто сделал эти наушники одинаковыми?... Данфейт схватила крайний и надела на ухо. Эрика... Она выбрала ее наушник. Это хорошо, что она помнила номер аккаунта Кимао наизусть. Хорошо, ведь иначе пришлось бы рыться в адресатах Эрики...

Он ответил ей простым и односложным "да". "Да", - сказал он и замолчал. Она открыла рот, чтобы произнести простую фразу, но, кроме первого "о" не смогла ничего из себя выдавить. "О", - повторила она и набрала в грудь воздух.

– О-на...
– простонала Данфейт и зажала ладонью свой рот.

– Что случилось?
– спокойно ответил Кимао, требуя от нее пояснения, состоящего всего из двух коротких слов.

Двух слов, не предложений, всего двух слов. Данфейт сжала руки в кулаки и по слогам ответила:

– О-на ме-ртва...

– С кем я говорю?!
– будто бы не понимая, произнес Кимао.

– Это я, - прошептала Дани.
– Я, Данфейт.

Кимао молчал несколько секунд. О чем он думал? Она только что сказала, что кто-то умер, а он даже не может спросить ее, кто именно!

– Думаешь, подобные гнилые уловки сработают?!
– раздражительным тоном произнес Кимао.
– Это что, по-твоему, смешно?! У тебя с головой, вообще, все в порядке? Потому как нормальные люди подобными вещами не занимаются!!!
– прокричал Кимао и отключил вызов.

Данфейт достала из уха наушник и отбросила его от себя, словно, нечто мерзкое. Он не поверил ей. Ее зрячий ей не поверил!!! Юга... Бронан. Он должен знать... Уже давно должен был знать. Почувствовать обрыв связи или что-нибудь подобное... Почему его здесь нет?

На этот раз Данфейт взяла со стола свой наушник и на проекционной клавиатуре трясущимися руками набрала номер Бронана.

– Да, Данфейт, - ответил Бронан.

Он, кажется, был весел. Весел? Ему весело, Амир его побери?!

– Какой же ты...
– прошептала Данфейт.

– Ты чего?
– не понял Бронан, переходя на шепот.

– Она мертва! Она повесилась, а тебе плевать! Ублюдок!!! Ты ублюдок - Бронан Ринли!!!

– Кто повесился?
– не понял ее зрячий и медленно повторил свой вопрос: - Кто повесился, Данфейт?

– Эрика!!!
– закричала Дани и зажала рот кулаком, чтобы не заплакать.

– Данфейт, успокойся, - очень вкрадчиво произнес дерева.
– Она жива. Я десять минут назад видел ее в холле, и все было в порядке.