– О какой войне Вы говорите?
– перебила их диалог Данфейт.

– Фантомы - предвестники начала войны. Если заблудшие нашли путь к трансформации, значит, быть войне в вашем мире.

– Вот, значит, как...
– прозвучал мужской голос за спиной Данфейт.

Дани обернулась и, сквозь щель прищуренных глаз, увидела его, стоящего в дверях этой белой комнаты.

– Добрый день, Кимао, - поздоровалась Соу, не оборачиваясь к гостю.

– И Вы будете продолжать взирать на это со стороны, пока они не уничтожат всех нас?

– Вмешиваться никто не станет. Мы лишь проследим за соблюдением равновесия.

– Ничего другого услышать от Вас я не ожидал. Пойдем, Данфейт. Пора возвращаться.

– А почему ты решил, что я захочу вернуться с тобой?

Кимао склонил голову на бок и вопросительно посмотрел на нее.

– Потому что ты родилась в том Мире, а не в этом.

– Госпожа Соу объяснила мне, что я могу остаться здесь, если пожелаю.

– Ты вернешься со мной назад, и это мы обсуждать не будем!
– сорвался на крик Кимао и, подбежав к ней, схватил матриати за руку, потащив к выходу.

– Отпусти! Оставь меня!!!

– Хорошо же они "промыли" тебе мозги!

– Оставь меня!!!

Кимао выволок ее за дверь и остановился. Перед ним застыла фигура в белом плаще. Девушка, лет двадцати, не более. Белые волосы, голубые глаза. Красивая, изящная югуанка, которая улыбалась, глядя на него.

– Имайя, - произнес Кимао и усмехнулся.

– Зачем ты принуждаешь ее? Если она не хочет идти с тобой, мы с радостью примем ее в нашу семью.

– У нее есть своя семья, которая с радостью примет ее обратно, если ты, конечно, понимаешь, о чем я говорю.

– Ты злишься на нее, потому что она поступает точно так же, как поступила я много лет назад?

– Нет, я злюсь на нее, потому что она врала, глядя мне в глаза!!!

– Разве она врала тебе?
– улыбнулась девушка и подошла к Данфейт, наклоняясь к ней.
– Посмотри на нее, Кимао. Она напугана. На ее оболочке остался такой глубокий рубец, а она даже не чувствует его. Она не понимает, что происходит. Не знает, почему ты здесь и что ей делать дальше. Разве, знающие так ведут себя?

– Отойди от нее, - прошипел Кимао, не отпуская руки Данфейт.

– Почему ты присоединил ее, Кимао? Ведь с твоим даром к самообладанию ты мог бы и избежать этой связи.

– Что?
– произнесла Данфейт, вырывая свою ладонь из хвата руки Кимао.

– Ты не рассказал ей, а стоило...

Кимао отвернулся от Имайи и посмотрел в окно.

– Или ты сам до сих пор не можешь понять, почему выбрал ее?

– Я, как раз таки, понимаю, - ответил Кимао и посмотрел на Данфейт.
– Это не я ее выбрал, а она выбрала меня.

Данфейт долго смотрела ему в глаза, пока отвращение не заполнило ее существо. И не к нему она почувствовала его. К себе

– Ты - блестящий медиатор. Сама не замечаешь, как манипулируешь окружающими. Так тонко, так искренне, не подавляя их волю, а лишь вселяя в них уверенность, что поступив по-твоему, они все сделают правильно.

– И когда ты понял это? Когда додумался до того, что я могу влиять на чужие эмоции и решения?!
– взорвалась Данфейт, поднимаясь с пола.

Кимао молчал, продолжая смотреть на нее. Слезы проступили на ее глазах. Он не хотел видеть ее такой. Не пожелал бы себе этой участи. Сломленная, потерявшая веру и некую часть своей "жизни", которая всегда рвалась из нее наружу. Кимао сделала шаг ей навстречу, но Данфейт отступила назад и обернулась в сторону приоткрытой двери.

– Они сказали, что ты украл у него жизнь? "Кейти". Зачем ты взял его имя? Чтобы всегда помнить о том, кому обязан тем, что есть у тебя?

– Я не выбирал это тело. И нет моей вины в том, что он оказался слабее.

– Но ты забрал то, что тебе не принадлежало, обрекая другое существо на погибель!

– Он не умер! Отец облучил его, подарив вечное существование здесь!!!

– Но, разве ты мог знать тогда, что он не умрет?

– Я не знал, что это - не мое тело. А когда понял, было уже поздно что-либо менять. Тебе повезло больше, чем мне. Ри, по крайней мере, пересадил твою оболочку в "пустышку", выращенную из твоих же клеток. Мне досталось тело другого человека. И его звали Кейти. Когда я понял, что смотрю в зеркало чужими глазами, я захотел себя убить. Я мало что понимал, знал только, что не мое оно больше.