Сунув ноги в элегантные белые шлепанцы, Эбби изобразила на лице улыбку и направилась к входной двери. Рывком открыла ее.

На пороге стоял Рафф в полицейской форме. Он выглядел… он выглядел…

— О! — сказал он, окинув ее взглядом с головы до ног, и Эбби почувствовала, что тело ее загорелось огнем. Она с удовольствием покупала себе свадебное белье. У нее никогда раньше не было шелковых вещей. От прикосновения шелка ее тело испытывало необыкновенные ощущения…

Нет, наверное, не только от прикосновения шелка. Наверное, ей не надо было отдавать свои старые вещи в магазин поношенных вещей для малообеспеченных людей.

То, как смотрел на нее Рафф…

— Я не хочу, чтобы ты входил сюда, — солгала Эбби.

— Я обязан сделать это. Вы говорите, что у вас нет футляра для очков, мэм?

— Если ты еще раз назовешь меня «мэм», я тебя убью! И меня оправдают. Клеппи ничего не крал.

— Ты уверена?

Эбби вздрогнула при этих словах:

— Э-э-э… Нет.

Он усмехнулся:

— Тебя вряд ли можно назвать хорошим адвокатом.

— Я проверю свою сумку, — пробормотала она, но Рафф аккуратно и даже нежно отодвинул ее в сторону.

— Нет, мэм. Я проверю ее сам. Не хочу, чтобы исчезли улики.

— Ты говоришь об отпечатках лап?

Он хохотнул: это был приятный низкий звук, заполнивший холл, и Эбби почувствовала, что у этого кошмара может быть и оборотная сторона.

Сумка ее стояла возле входной двери. Большая, яркая, с изображениями Элвиса. Эбби сама сшила себе эту сумку. Она решила, что сумка прекрасно подойдет для пикников, и не раз представляла себе, как эффектно она будет смотреться на пикнике в платье с Элвисами.

Теперь сумка была набита законной добычей — маленькими подарками, которые она получила вчера. Это были подарки, которые ей надо было отправить назад, с выражением сожаления по поводу того, что свадьба ее не состоялась.

Но сама она нисколько не жалела об этом. Тем более сейчас, когда Рафф был рядом с ней.

Присев на корточки возле сумки, он стал выкладывать подарки, один за другим.

Подсвечники — очень изысканные. Подставки под горячее — они никогда не бывают лишними. Освежитель воздуха с сосновым ароматом? О, это подарок от миссис Фрайер. Она откровенно не любит Клеппи. Кольца для ключей — отдельно для невесты и для жениха, очень полезная вещь. А это что?

Это оказалось футляром для очков. Необыкновенно изысканным. Розовым, усыпанным огромными бриллиантами.

— Стоит миллиард, — со знанием дела произнес Рафф. — Каждый бриллиант — больше карата, и все на месте. У нашего разбойника мягкая хватка.

«Разбойник» вышел из спальни сквозь приоткрытую дверь и неторопливо приблизился к месту расследования преступления. Увидел футляр для очков. Положив на него лапу, взглянул на Эбби и вильнул хвостом.

— Ни слова, Клеп, — сказала Эбби. — Ни в чем не признавайся.

— На нем следы его ДНК.

— Он увидел этот футляр только сейчас. И так же потрясен, как и я.

Усмехнувшись, Рафф почесал Клеппи за ухом, и песик, вильнув хвостом, осторожно взял футляр из его рук и направился в спальню. Запрыгнув на кровать, он залез под одеяло со своей добычей.

Рафф задумчиво взглянул в сторону спальни.

— Наверное, мне ее тоже надо осмотреть.

— Не смей! — воскликнула Эбби, внезапно почувствовав панику.

Рафф выпрямился, и с лица его исчезла улыбка.

— Хорошо, не буду. С тобой все в порядке?

— Я выживу.

— У тебя впереди тяжелые дни.

— Рафф…

— М-м-м? — Он смотрел на нее. И уже не смеялся. Большой, сильный, мужественный, заботливый и…

— Я думаю, что смогу оставить Бена в прошлом, — сказала она.

— Прости?

— Я…

Как ей сказать то, что невозможно было выразить словами? Как объяснить ему? Ведь она никогда не собиралась… Через несколько месяцев, возможно, когда буря затихнет и осядет пыль… Но сейчас? Здесь?

— Наверное, я люблю тебя, — прошептала она, и мысль эта стала буквально осязаемой: огромной, угрожающей, заполонившей собою весь дом.

— Когда-то мы дружили — девочка и мальчик. — Эбби никак не могла успокоиться. — Я надеюсь… Когда я прощу тебя… за Бена…

— Значит, ты хочешь простить меня?

— Я… да. Но…

— У нас нет никаких шансов, — сказал Рафф, и лицо его словно окаменело. Невероятно, но он выглядел так, будто она только что ударила его. — Ты меня простишь?