— С вами все в порядке? — спросил он.

Затем он увидел Клеппи, а Клеппи увидел его. Было трудно сказать, кто обрадовался больше.

— Я приехал сюда в надежде, что она оставила ворота открытыми, — сказал ей Лайонел. — Дочь мистера Исаака. Она заперла дом, и я не могу полить картошку. В этом году мы посадили «синеглазку» — хотели посмотреть, что у нас получится.

— Здесь такой красивый сад.

— Был красивый сад, — сказал Лайонел, вновь опечалившись. Еще раз обняв Клеппи, он поднялся. — Ворота по-прежнему закрыты?

— Да.

— Лучше я поеду отсюда, — с грустью сказал Лайонел. — Вернусь на поле для гольфа. — Вздохнув, он взглянул на сад: — Надо забыть о нем. И выращивать газон.

— У вас хорошо получится.

— Я буду навещать Сару время от времени, — неуверенно добавил он. — Вы тоже будете к ней приезжать? Вы ведь с ней подруги. И вы — подруга Раффа.

— Надеюсь, что да.

— Он хороший, — сказал Лайонел. — Когда я хотел взять себе Клеппи, он приехал повидаться с моей квартирной хозяйкой, сказал ей о том, как я хочу взять песика. Правда, это на нее не подействовало, но Рафф так старался! Я хотел бы иметь такого друга.

— Он… он хороший друг.

— Рафф очень рад, что Клеппи нашел вас, — сказал Лайонел. Обняв на прощание собаку, он сел в грузовик и поехал по дороге вниз, в свой гольф-клуб.

Эбби еще некоторое время посидела на краю дороги, вместе со своей собакой. И мысли ее витали там, где им хотелось.

Она сказала ему: «Когда я прощу тебя за Бена». Как у нее только язык повернулся ляпнуть такое? Как она могла быть столь жестокой?

Клеппи заскулил, потом тявкнул, и Эбби обняла его так крепко, что ему это не очень понравилось. Она слегка разжала руки, и он облизал ее от шеи до подбородка. Она засмеялась:

— О, Клеппи. Я люблю тебя.

Люблю.

Это слово вырвалось из ее груди, всего из пяти букв, но значение его было огромным.

— Я люблю Раффа, — сказала она Клеппи, и пес снова попытался облизать ее. — Нет. — Она отпустила его и встала, устремив взгляд на дорогу, где погиб Бен. — Я люблю тебя, Клеппи, но Раффа люблю больше.

Лицо у Уолласа Бакстера — когда прокурор задал ему, казалось бы, несущественный вопрос по поводу его банковского счета на Сейшелах, — приняло забавное выражение.

При других обстоятельствах Малколм, возможно, и не стал бы проводить такое трудоемкое расследование, но, когда нечто было подано ему на тарелочке, он мгновенно скинул с плеч лет двадцать. Рафф подсунул ему вопрос с соответствующим документом, и внезапно Малколм из старика превратился в суровый судебный механизм, каким он когда-то был.

Теперь Уолласу Бакстеру грозила тюрьма. А людям, которых он обокрал, «грозила» выплата денег.

«И было еще кое-что», — подумал Рафф с мрачным удовлетворением. Полчаса они вместе с Кейтом просматривали документы, слушали обрывки разговоров, прежде чем Рафф нашел документы по Сейшелам, и они поняли, что у них есть достаточно улик, чтобы посадить Бакстера.

Они также подозревали, что это только верхушка айсберга. Кассеты Филипа, возможно, предназначались для шантажа, но они относились только к этому делу, а в прошлом у Филипа было много подобных темных дел. «К тому времени, когда Филип выйдет из зала суда, возле дома его уже будут ждать следователи, — подумал Рафф. — С ордером на обыск».

За расследование прошлой деятельности Филипа взялся Кейт. Он уже вызывал подкрепление. Задача Раффа состояла в том, чтобы вернуться в суд и довести до конца это дело. Поэтому он слушал, как Малколм задавал вопрос, размахивая выписками с банковского счета. Он уловил момент, когда Филип понял, что Эбби взяла не тот портфель, и видел, как лицо его стало мертвенно-бледным. О чем думал Филип, когда все записывал? Сейчас Рафф знал только одно: он был очень, очень рад тому, что Эбби отказалась выходить за Филипа замуж.

Теперь он мог оставить это дело Малколму.

И Рафф уехал. Он должен был вернуться и помочь Кейту, но не сделал этого. Он просто остановился возле булочной-кондитерской, чтобы купить бисквиты с шоколадной глазурью. Сара их очень любила. Они сядут вместе на солнышке и съедят их. Ему надо было успокоиться.

Но когда Рафф приехал домой, он вспомнил, что Сара по понедельникам работает в мастерской для инвалидов. Надо ли ему вернуться обратно в полицейский участок и помочь Кейту?

Кейт прекрасно справится и без него! И, по некоторым причинам, Рафф не хотел вникать в грязные делишки Филипа. Он вообще не хотел о нем думать.

Вместо этого он обратил свои мысли к саду. Здесь было множество дел. Бабушка несказанно расстроилась бы, если бы увидела, в каком состоянии находится сад.

У них был красивый старый дом, очень большой. В нем было четыре спальни. Но в глубине участка был еще один дом, совсем маленький, где они с Сарой жили со своей матерью, пока та не умерла. Это давало им некоторую независимость.

Саре нравилось жить там сейчас. Она жаждала независимости, хотя независимая жизнь давалась ей с трудом. Но все равно ей нравилось жить здесь. И переехать в другое место Рафф не мог, даже если это означало, что все свое свободное время он будет тратить на то, чтобы косить траву, ухаживать за животными, чинить постройки и испытывать вину за то, что сад Бабушки почти зарос травой.