Словно подтверждая его мысли, откуда-то из-за камней ударила мощная струя огня. Половина дороги, две сотни локтей собранной из толстых, в обхват, бревен конструкции, в мгновение ока осыпалась пеплом. Паланез пожалел, что не может рассмотреть, кто нанес удар такой мощи – сам де'Карри, или кто-то из его учеников. Если ученик – значит, у Седьмого есть под рукой еще один высший маг, причем немалой силы и тренированный, как боец. Так спалить прикрытую мощным антимагическим полем конструкцию далеко не каждый сумеет, Паланез бы точно не смог. Если же он сам – тоже не легче, раз маг не жалеет сил, значит, имеет их в избытке.

Как бы то ни было, дорога разрушена, а значит, так просто в цитадель уже не попасть. Но из нее и не выйти – подземных ходов в нее не вело, их просто невозможно было пробить. Тоннель длиной в несколько тысяч локтей, пробитый в скале – это уже за пределами возможностей большинства магов. Во всяком случае, их создание при любых раскладах затянуло бы строительство настолько, что цитадель все еще строили бы. И, что самое паршивое, портал в цитадель или из нее открыть было невозможно – одна из систем защиты, подавляющая возможность открывать порталы, не давала проникнуть в нее извне, но при этом мешала и бежать. Словом, магистру оставалось или снимать защиту, или сидеть и ждать, пока де'Карри не надоест осаждать цитадель. Судя по тому, что легкие, заметные лишь из-за колебаний воздуха на границе купола, искажения картинки никуда не исчезли, магистр решил именно ждать. Дурак, де'Карри наверняка предусмотрел такие расклады. Для него, скорее всего, важно не дать магистру бежать, а все остальное решается в рабочем порядке. Обороной войну не выигрывают – это азбука. Интересно, до Первого это дойдет, или он и дальше шары в собственных штанах гонять будет?

Вилкофф, опоздавший к первому акту трагедии, подергал Паланеза за рукав. Пришлось уступить место у трубы. Целитель с минуту рассматривал происходящее, а потом пустил к ней Фарли, и, повернувшись к Паланезу, глубокомысленно изрек:

– Пока что все идет так, как мы и думали. Разве что чуть масштабнее, чем можно было предположить. Интересно, как Седьмой будет выковыривать Первого из его раковины?

– Не знаю, – пожал плечами Паланез. – Но, думаю, у него на этот случай что-нибудь предусмотрено.

– Может быть, и вправду было бы лучше не отрываться от коллектива, а постараться вместе с остальными держать оборону в цитадели?

– Глядите, дракон! – прервал их разговор Фарли. Маги, напрягая глаза, с трудом увидели высоко в небе маленькую точку, направляющуюся к замку. Это Фарли хорошо, труба у него сильная, остальным рассмотреть дракона было сложно. Пожалуй, если бы Фарли не сказал, они даже не поняли бы, что это именно дракон.

Дракон, между тем, приблизился к замку и вдруг круто пошел вниз. Потом он отвернул, и понесся прочь – судя по скорости, напрягая при этом все силы. Поведение его стало понятно через несколько секунд, когда рядом с замком вспыхнуло на мгновение новое солнце, маленькое, но все равно яркое. Потом дрогнула земля, и лишь спустя почти четверть минуты до магов докатился ровный, зловещий гул.

– Свои сомнения по поводу обороны в цитадели считаю несвоевременными, – с трудом проморгавшись, флегматично заметил Вилкофф.

– Я это уже видел однажды, – хрипло ответил Паланез. – Этой штукой Седьмой разогнал целую армию, я выжил чудом. Только в тот раз игрушка была послабже. Цитадели наверняка пришлось несладко…

– А-а-а… – это Фарли, держась за лицо, тихонько выл на одной ноте. Ну да, он-то на взрыв смотрел через дальноглядную трубу, а на солнце, как известно, можно в нее посмотреть дважды – один раз правым глазом, другой раз – левым.

Вилкофф подошел к товарищу, силой оторвал его руки от лица и, склонившись к нему, внимательно осмотрел. Потом ободряюще хлопнул Фарли по плечу:

– Ну ничего, не переживай – левый глаз-то у тебя остался…

В ответ раздались такие слова, какие в приличном обществе не то что произносить, а и думать противопоказано. Паланез вздохнул:

– Сможешь ему помочь?

– Нет, – честно ответил Вилкофф. – Выжгло начисто. Регенерировать глаза я не умею – тут не столько сила требуется, сколько искусство. Вон, у Корбольда сын – тот да, умеет, вот только вряд ли возьмется за это дело.

– Да уж. Нет, он, конечно, от большого ума может, только кто же ему даст? Седьмой, что ли? Он, скорее, запретит. Так что, похоже, это неизлечимо. Береги второй глаз, Фарли.

– Да нет, возможно, его и не стоит беречь. Глаза вам всем, очень может быть, уже не понадобятся.

Все присутствующие, за исключением безучастного ко всему, кроме собственного глаза, пострадавшего, подпрыгнули от неожиданности и обернулись. То, что они увидели, не добавило им оптимизма – у входа, улыбаясь во все сто зубов, стояло высоченное и широкоплечее… существо. Да, дать такое определение было бы правильнее всего. Похожее на человека, но серокожее, зубастое, хищное, больше всего напоминающее страшилки из старых книг.

– Древний… – выдохнул Паланез.

– Титан! – одновременно с ним простонал Вилкофф.

– Именно, – вошедший широко улыбнулся, от чего присутствующим стало еще страшнее. – Нас иногда так и называют. Но это к делу не относится. Корбин шлет вам привет, господа, и просит не расходиться. Сейчас он убьет тех, кто выжил в цитадели, и придет, чтобы поговорить с вами. Хочу сразу предупредить – от этого разговора зависит ваша судьба.

Вместо ответа Паланез ударил, однако магический импульс, который мог бы, наверное, взорвать слона, не причинил титану вреда, лишь вспыхнув множеством разноцветных молний на окружающем его защитном куполе. В ответ тот взмахнул рукой, и волна чистой силы впечатала магов в стену.