Миранда продолжала с недоверием наблюдать за происходящим. Натан Ли околдовывал девочку.

Она положила голову ему на плечо.

— Бог ты мой… — прошептал охранник.

Глаза ее закрылись.

Она уснула.

А песня Натана Ли не стихала. Его лицо выглядело смешно и нелепо. Один глаз заплыл так, что не открывался. Камера выхватила выкатившуюся слезу. Она скользнула вниз по щеке. Он готов был расплакаться от счастья. Миранда почувствовала это. Боясь разбудить девочку, он сдерживал себя.

Натан Ли отложил книгу. Обнял девочку, прижал к груди и стал баюкать, вдыхая запах ее волос.

И Приют затих. Миранда взглянула на другие мониторы: бунт клонов сходил на нет.

Через час Натан Ли опустил девочку на голый пол — она продолжала спать. Битва вымотала ее. На карачках он прокрался к двери. Миранда, капитан и маячившие за его спиной охранники вышли в коридор и молча ждали.

Капитан тихонько открыл дверь, и Миранду чуть не вырвало от вони свежих нечистот. Натан Ли выбрался за порог, к их ногам. Капитан бесшумно закрыл дверь. Натану Ли помогли подняться. Девочка разодрала ему щеку до кости. Один глаз покраснел и слезился. Руки его были прижаты к ребрам. Она поранила ему шею и мышцы спины.

Все молчали. Натан Ли часто моргал, словно вынырнул из темной пещеры. Они расступились, давая ему уйти. Он поплелся прочь, шаркая ногами, как старик.

— Вы не имели права, — бросила ему в спину Миранда.

— Имел. — Ему страшно хотелось пить. — Помните, вы говорили об утешении?

Миранда пошла за ним следом:

— Вы же не представляли, что творите.

— Я говорил с логопедом, — ответил Натан Ли. — И она сказала, нельзя волновать такого ребенка необдуманно. Обращаться с ним нужно предельно деликатно, иначе любые действия вызовут испуг и агрессию. Прежде я об этом не знал. Врач считает, что необходимо согреть душу ребенку. Только так можно ей помочь.

— Мне нет дела до того, с кем вы там говорили. Вам никто не разрешал… — На глаза ее стали наворачиваться слезы. — Это, в конце концов, жестоко. Вы вскрыли ей сердце. И что теперь?

Натан Ли с усилием повернулся всем телом, лицо было опущено. Малышка вырвала клок волос у него с головы.

— Давайте просто сделаем все, что в наших силах, — ответил он.

Ну да, хочет вернуть ее расположение, подумала Миранда. Она ввела его в свое окружение. А сейчас он совершил то же с ней.

Когда на следующее утро Тара проснулась, Натан Ли вновь был у нее: после душа, заштопанный, в чистой одежде. Лицо его было ужасным — в шишках и синяках. Ему было худо, но он пришел.

Глаза ее открылись — они были темно-синими. Один из молочных зубов выпал за последние недели. Что она подумала об этом, сидя здесь одна-одинешенька? «А сегодня с тобой зубная фея», — подумал Натан Ли.

— Доброе утро, солнышко, — проскрежетал он.

Ее голос тоже был хриплым.

«Эй, би, си, ди, и, эф, джи», — пела она ему.

Он распахнул руки. Она забралась к нему на колени — прямо в объятия.

— Ты никогда не будешь одна.

И все же ему придется оставить ее. Настанет время, и он уедет искать свою дочь. Но тогда в жизни Тары будет много других людей. Вот уже для нее мобилизуют и группу поддержки из социальных служб. После такого небрежения с ней будут обращаться как с полноценным ребенком.

Они съели на двоих апельсин. Зубами и ногтями Натан Ли разорвал его на дольки. Оба были очень голодны. Чуть позже принесли завтрак.

Когда вошла сестра с подносом шприцев, Тара прижалась к Натану Ли. Он сделал знак сестре подождать и начал читать. Взгляд Тары остановился на странице. Она вся окунулась в его книгу сказок и как будто не заметила пчелиных уколов шприцев.

Процесс ее мытья они превратили в игру. Камера Тары оказалась как бы зараженной, и Натан Ли перенес ее по коридору в чистое помещение. Кто-то нарисовал на металлической стене радугу. Через час прибыла врач-логопед с подарками — бумагой и фломастерами. Таре разрешили оставить себе любимую куклу.

Так, шаг за шагом, люди принялись извлекать ее из омута своих ошибок.

14 августа

Она была среди своих бабочек.

Солнце опускалось за кальдеру — обвалившийся кратер некогда огромного вулкана в горах Хемес. Еще почти час будут освещены горы на том краю долины. Но Лос-Аламос, расположившийся на пальцеобразном отложении окаменевшей древней лавы, уже накрыла тень. Становилось прохладно. Вокруг Миранды кружились бабочки, влекомые теплом ее тела.