– Так что Дмитрий Львович хотел увеличить? – выпалила Алла, и тут не выдержали все, в том числе и Даша. Алла переводила взгляд на хохочущих коллег, и вдруг до нее дошло. Она покраснела, как помидор, и закричала тонким голоском:

– Это все инсинуации! Как вы можете говорить такое о Дмитрии Львовиче? Ему бы ни за что не потребовалось ничего там увеличивать! Уверяю вас, у него там все в полном порядке!

– Только не говори, что знаешь на личном опыте! – заметила грубая особа в сапогах и мини-юбке. – А вот я – знаю, и могу подтвердить: да, попытка переделать карликового пуделя в сенбернара успехом не увенчалась!

Все снова засмеялись, Даша тоже, хотя понимала, что смеяться над горем того человека, на которого они все работали и который был их шефом, неправильно.

– Какие же вы все пошлые и подлые! – заявила в сердцах Алла и вскочила со стула. – И даже ты, Дарья! И как я могла считать тебя своей лучшей подругой! Вы гадкие, мерзкие, грязные сплетники! Мне вас очень жаль!

– А мне собачку жаль! Карликового пуделя, который хотел стать сенбернаром, а превратился в итоге в колибри! – дико хохоча, заявил один из сплетников, на лице которого выступил пот от нескончаемого смеха.

– Колибри – это птица! – вставила особа в сапогах и мини-юбке. – Но, если учитывать масштаб, то подходит!

Алла вылетела из кабинета, громко хлопнув дверью.

– Собачек не любит! И птичку жалко!

И снова взрыв идиотского смеха. Но на этот раз Даша не смеялась. Она встала и подошла к двери.

– Ты чего, Ломакина? – спросила, смахивая слезы с накладных ресниц, особа в сапогах и мини-юбке. – Оставь ее, она же чокнутая идеалистка.

– Может, так и есть! – сказала спокойно Даша. – Но Алла права. Мы – гадкие, мерзкие, грязные сплетники.

Она вышла из кабинета и только потом сообразила, что это ее собственный. За стеной раздался новый взрыв хохота. Даша прислонилась к стене и закрыла глаза. Дмитрий Львович был далеко не самым приятным в общении человеком и суровым шефом, но это никому не давало права издеваться над ним, обсуждая его интимные тайны.

– Гав-гав! Ку-ку! – доносилось из ее кабинета. Даша встрепенулась и быстро пошла по коридору. Она хотела найти Аллу и извиниться перед ней за допущенную бестактность.

С Аллой они были знакомы со школьной скамьи, и терять подругу, причем по причине глупого замечания, Даше не хотелось. Она обнаружила Аллу около лифта, где та, глотая слезы, пыталась выбить из зажигалки огонь.

– Алла, ты же бросила два года назад! – сказала Даша, кидаясь к подруге. Алла, даже не смотря в ее сторону, зло ответила:

– А тебе-то что? Иди, развлекайся со своими животноводами!

Наконец, ей удалось зажечь сигарету, однако Алла не удержала ее и уронила на бетонный пол. После чего горестно заплакала. Шокированная происходящим, Даша быстра взяла с подоконника пачку сигарет (их туда положила Алла), вытащила новую, зажгла и подала подруге.

– Аллочка, извини, что так получилось! Я не хотела…

– Вот именно, не хотела! – произнесла Алла, продолжая плакать. – Никто меня не хочет, ни в каких смыслах! Никому я не нужна! Для начальника, в которого я влюблена, как последняя дура, я всего лишь и есть… Последняя дура! Для тебя, моей лучшей подруги, я тоже… Последняя дура! Так ведь я и есть – последняя дура!

И она захлебнулась в рыданиях, по-детски прильнув к плечу Даши. Та осторожно обняла ее, держа в руке тлеющую сигарету. Из коридора вывернул один из сотрудников, державший в руках пачку сигарет – наверняка тоже собрался на перекур. Но Даша сделала ему страшные глаза и качнула головой, мол, не время, иди покури в другое место, оставь нас в покое!

– Ну, Аллочка, никакая ты не последняя дура! – сказала примирительным тоном Даша, и подруга, всхлипывая, заявила:

– Если не последняя, так предпоследняя! И самое ужасное – вы ведь все правы! Но что я могу с собой поделать? Я люблю Дмитрия Львовича!

В этот момент двери лифта растворились, и появился «другой Дима», как звали шурина Осторопольского. Он, вероятно, уловил последнюю фразу Аллы, потому что взглянул на женщин со странной ухмылкой.

– Вы ждете лифта? – обратился он к Даше. – Ну что же, прошу! Пока не ушел!

Выделив голосом последнюю фразу, он широким жестом предложил дамам пройти в кабину. Сухо поздоровавшись с начальством, Даша выждала, пока он не скроется в коридоре, а затем затащила в лифт Аллу и нажала на кнопку «стоп». Двери лифта захлопнулись. Теперь им никто не мешал – лифт нельзя было вызывать ни с какого этажа. Она знала, что последняя, выделенная голосом, фраза была обращена к ней. Ведь она так тогда и сказала «Пока лифт не ушел!». Выходит, что Дмитрий Викторович ее запомнил! Однако устыдясь того, что собственные проблемы, к тому же давно минувших дней, занимают ее больше, чем проблемы Аллы, Даша произнесла: