Все расхохотались. Левонену тоже не сразу удалось прогнать со своего лица улыбку. Наконец он проворчал:

— Окаянный! Один грех у тебя на уме. О слове божьем не думаешь.

— Уж не Куйттинен ли то был? — допытывался Васселей, торжествуя победу: настроение у людей было такое, что им было не до богослужения.

— Ты не наговаривай на Куйттинена, — проворчал Левонен. — Он не из таких людей. Он всю свою жизнь не забывал бога. Послушайте, что я вам расскажу о Куйттинене. Я расскажу вам о карелах, имена которых вы должны знать. О великих карелах…

— Черт тебя дернул… Сунулся тоже! — прошипел Кириля Васселею.

У Левонена было два любимых конька — бог и великие карелы. Стоило ему заговорить на любую из этих тем, его уже нельзя было остановить. Начинал он свои речи обычно на карельском диалекте, нередко с юмором, потом, увлекшись, незаметно переходил на финский язык. Голос его начинал дрожать, глаза устремлялись ввысь, словно выискивали там отца небесного, и речь его тоже становилась торжественной, выспренней.

— Я расскажу вам о Куйттинене, о великом человеке. Мал он был еще, этакий мужичок с ноготок, когда ушел из Карелии, отправился на заработки. А ныне он в Хельсинки владеет большим магазином. Немало верст пришлось ему с коробом прошагать, немало пришлось пота пролить, пенни за пенни откладывать, чтобы стать купцом. Но карел все вынесет, все выдюжит. И не один он такой. Алекси Митро еще богаче Куйттинена. Митро-то в Финляндию пришел, в отцовских штанах, в Финляндии он и свет увидел.

Позволяя себе такие образные выражения, Левонен улыбнулся.

— А Куйттинену было лет десять, когда он покинул Карелию. Сейчас ему тридцать семь. Вот о ком вы должны народу поведать — о всех таких карелах.

— Так он что, для того и пошел в Финляндию, чтобы богатым стать? — спросил Кириля. Пока старик не вошел еще в раж, ему можно было задавать вопросы.

— Пошел он себе кусок хлеба добывать да от большевиков спасаться. Мы должны сделать Карелию такой, чтобы здесь каждый мог выбиться в люди, стать богатым и…

Васселей наклонился и шепнул Кириле на ухо:

— Знаешь, с какого года в Карелии большевики у власти? С девяносто четвертого. Вот.

Кириля почему-то обиделся:

— Не пойму я тебя, ты шутишь или всерьез?

— Да это не я… Левонен это говорит. Куйттинен родился в восемьдесят четвертом, а от большевиков сбежал, когда ему было десять лет. Понял? А ты говоришь, Левонен — мужик умный.

Таккинен, привлеченный громким смехом, тоже подошел поближе. Он слышал, как Васселей просвещал Кирилю, и счел нужным сделать ему замечание:

— Удивляюсь я, Васселей. Солдат ты хороший, а политик из тебя совсем плохой.

— Какой есть, такой есть, — ответил Васселей.

…С описываемых нами времен сохранилось немало манифестов и воззваний к карельскому народу, различных документов и воспоминаний. Если Левонен, говоря о карелах и карельском национальном движении, ссылался больше на волю божию и взывал к господу, то мы попытаемся осветить движущие силы и этапы этого движения, оставив всевышнего в покое, и вместо него коснемся некоторых сил, которые стояли за этим движением. Поэтому мы на некоторое время покинем героев нашего романа и позволим себе публицистическое отступление, чтобы привести действительные имена и исторические факты.

Уже в 1895 году в Финляндии, входившей еще в состав Российской империи, буржуазно-националистические круги приступили к разработке программы действий в отношении Восточной Карелии. В ней говорилось о важности духовного воссоединения Олонецкой и Беломорской Карелии с Финляндией.

говорится в биографии одного финского коммерции советника, вышедшей в 1962 году в Финляндии под громким названием: «Знаменосец идеи частного предпринимательства». Цитаты, которые мы приводим, взяты из этой книги.

В 1905 и 1906 годах в Ухте состоялись собрания карел, проведенные в духе этой программы. В 1906 году была выпущена листовка, в которой каждого гражданина России, живущего в Финляндии и заботящегося об интересах родного края, призывали приехать в Ваазу для участия в состоявшемся 24 апреля собрании. Наиболее значительным из решений собрания было решение о создании Союза беломорских карел, временное руководство которого было выбрано на этом собрании.

Царское правительство не было благосклонно к Союзу. Не одобряло его деятельности и Временное правительство. Поэтому 9 апреля 1917 года «на собрании в Тампере Союз был распущен и вместо него и для продолжения его деятельности было образовано Карельское просветительное общество. В руководство Общества вошли: председатель А. Митро, постоянные члены доктор Б. Митро, ленсман Сакари Аланко, учитель Васили Кевняс, торговцы Тимо Маннер и Пааво Ахава, писатель Ииво Хяркенен, кандидаты в члены торговец И. Архиппайнен и еще один карельский предприниматель».

Руководство Общества, таким образом, состояло в большинстве из карел. Родители Алекси Митро были, родом из Северной Карелии, сам он родился и вырос в Финляндии. Из того же рода вышел Борис Митро. Васили Кевняс был из Вуоккиниеми, Пааво Ахава из Ухты. Ииво Хяркенен и И. Архиппайнен были южные карелы.

В Финляндии у карельских торговцев было слишком много конкурентов, и идеи карельского национального движения должны были помочь им в приобретении новых рынков сбыта на родине их отцов. В этом предприятии они пришли к хорошим взаимоотношениям со своими финскими конкурентами, прежде всего с промышленниками, нуждавшимися в новых рынках сбыта и в сырье. Были, кроме того, и более могучие силы, которые ждали своего часа, чтоб заявить свои требования в отношении Карелии и немедленно вступить в действие. Один из известных финских военных историков Эро Кууссаари, изучая документы сорокалетней давности, отбросил в сторону заплесневевшую ширму «братства народов-соплеменников» и раскрыл действительные цели-тогдашних правителей Финляндии. В 1957 году он писал: