В рубке обстрел ощущался не так сильно, как во внешних отсеках, но все чувствовали, как содрогается корабль. Хаббад сказал, нервно взмахивая руками:

– Они уже преодолели на всю глубину наше заграждение, но просто пока не сообразили, что мины остались позади. Не пора ли запускать «Желтую»?

– Да, наверное, – встрепенулся Висад. – Правда, мой компьютер полагает, что разумнее выждать минут двадцать, но… – Гросс-адмирал лихо добавил, подмигнув: – Внесем в свои действия элемент алогичности. Наш противник всегда чрезмерно доверял компьютерам и теряется, столкнувшись с неожиданностями!

Каждая боевая ситуация, которая могла – хотя бы теоретически – сложиться в ходе сражения, была заблаговременно продумана и просчитана. Для каждого варианта развития боевых действий ратульский Генеральный Штаб разработал оптимальную тактическую схему. Вот и сейчас командиры легких кораблей, сведенных в 3-ю дивизию, запустили в свои компьютеры очередную домашнюю заготовку, предназначенную для действий в именно такой обстановке.

Дивизия, развив на форсаже максимальную скорость, навалилась на гигантские корабли Тинборда, двигавшиеся скученно, в плотных походно-предбоевых порядках.

Не обращая внимания на плотный заградительный огонь вражеского среднего калибра, контратакующие приблизились на дистанцию торпедного выстрела и, распределив цели, хладнокровно разрядили в необходимой последовательности пусковые установки. Результат оказался ошеломляющим: из полусотни выпущенных торпед достигла цели всего одна, разорвавшаяся в носовой части старенького линейного крейсера 2-го поколения.

Более современные корабли противника поразить не удалось. Обычная тактика, согласно которой первые залпы пробивают проходы в защитных полях, открывая идущим сзади снарядам доступ к корпусу корабля-мишени, на этот раз не сработала.

Гаффай в отчаянии убедился, что проклятые тинборы модернизировали свои силовые генераторы – теперь прорывы внешнего энергетического щита затягивались прежде, чем следующая волна снарядов успевала достигнуть внутреннего силового барьера. Это был конец, и Верховный понял, что у его флота остается лишь последняя и весьма слабая надежда на гигантские, но слишком медленно стреляющие пушки планеты-крепости.

Повернувшись к начальнику Генштаба, он медленно произнес:

– Отдайте приказ о начале отхода. Действовать согласно «Черной» диспозиции.

Неожиданно из селектора раздался голос, выговаривавший фразы на языке долоков с неистребимым земным акцентом:

– Верховный, прошу усилить огонь, чтобы отвлечь их внимание. Я попробую атаковать.

Висад сидел, ссутулясь, словно эти минуты мгновенно превратили его в дряхлого старика. С трудом ворочая непослушным языком – Императорская Гвардия не привыкла отступать! – он сказал невнятно:

– Петрович, не высовывайся! Ничего твоя атака не даст – у них новые генераторы защитного поля.

– Ерунда! – задиристо крикнул землянин. – Кажется, мы догадались, как можно пробиться.

Надежды на успех торпедной атаки штурмовиков было слишком мало, но Гаффай все-таки отменил исполнение «черного» варианта, рассудив, что отступить они успеют в любом случае.

Рейдер «Династический Совет», на котором базировались вернувшиеся с Захру «Вихри», полным ходом метнулся вперед, подтягивая эскадрилью штурмовиков поближе к противнику. Потом машины Шестоперова покинули корабль-матку и полным ходом ринулись в торпедную атаку.

Тинборы уже разобрались, что перед ними больше нет минных банок, и очень толково развернулись в боевой ордер. Два линейных крейсера 2-го поколения, вооруженные тринадцатым калибром, сманеврировали навстречу первой дивизии, неотвратимо оттесняя «Победу» и «Триумф» прочь от трассы главных сил. Остальные гиганты бросились на слабеющих с каждой минутой «Мафтинда Великого» и «Драйду Грозного», громя ратульские линкоры сокрушительными залпами 15-го калибра.

Казалось, что исход сражения уже предрешен и что дивизия Мафтинда Гаффая вот-вот будет растерта на атомы. Однако в этой неразберихе штурмовики нанесли молниеносный удар, увенчавшийся неожиданным успехом.

Никто из штабных так и не понял, как удалось землянину совершить это, но огромный линейный крейсер, два часа назад поврежденный «двадцаткой» монитора, внезапно взорвался, пораженный по крайней мере двумя торпедами. В замешательстве оставшиеся корабли тинборов отступили на четверть светового года, предоставив защитникам Ратула небольшую передышку.

– Я же говорил, что получится! – торжествующе прокричал Шестоперов.

Успех был, конечно, впечатляющий, однако неприятель, сохранивший превосходство в силах, вскоре возобновил нажим. Скрепя сердце Гаффай вынужден был все-таки отдать приказ о начале отхода.