Эллисон рысцой направился в лагерь. Неподалёку от него двигался в сторону деревни, построенный строго попарно, отряд Лакотов, облачённых в снятую с покойников армейскую форму. Они ехали словно заправские армейцы, и один из них, поднеся к губам медный горн, трубил нечто похожее на кавалерийский сигнал «По коням». Завидев их, засевшие на горе солдаты поднялись над траншеями и радостно замахали руками, приняв индейцев за подоспевших кавалеристов Гиббона, но тут же попрятались обратно, услышав над собой свист пуль.

– Краснокожие черти! Будьте прокляты со своим маскарадом!

Немного позже пропыленные насквозь капитан Бентин и майор Рино, перевязавший голову окровавленным носовым платком, поднялись во весь рост, заметив, что дикари отступили. Испещренные пулями туши лошадей источали зловоние. Солдаты стонали, высунув опухшие от жажды языки.

– Похоже, Марк, нам дают отсрочку. – Бентин сплюнул, и слюна оставила на его сером подбородке тёмный след.

– Ты полагаешь, это уловка? – Из-под платка по лицу майора сочилась кровь.

– Кто их знает…

Минуты вытянулись в часы. Солнце затянулось низкими тучами, мелкие капли посыпались на землю, скатываясь по толстому слою пыли вниз.

– Смотрите!

Десятки лиц, вздрагивая, вперились в долину, где одна за другой исчезали индейские палатки. Гигантская деревня разбиралась.

– Господи, они же уходят, – прошептал кто-то.

Пропылённые фигуры солдат настороженно стали подниматься над вонючими трупами лошадей, которые были свалены в качестве укреплений перед неглубокими и наспех отрытыми траншеями.

Волокуши неторопливо потянулись вдоль реки на юг. Пестрая масса индейцев выстраивалась в колонну и вскоре превратилась в цветастый ковер, который расползался на добрые три мили и достигал шириной почти одной мили. Мужчины скакали возле нагруженных скарбом волокуш, многие даже не смыли с себя боевую раскраску. Рядом с широкой лентой кочевников, поднимая густую пыль, двигалась лавина индейских лошадок, которых подгоняли голые мальчуганы верхом на несёдланных лошадках. Дикари ехали мимо горы, с которой настороженно наблюдали измождённые солдаты, и будто не замечали Бледнолицых.

– Кажется, мы будем жить, – прошептал капитан Бентин, ловя потрескавшимися губами дождевые капли.

Сообщение о гибели Кастера и его Седьмой Кавалерии привело американцев в шок. Газеты истерично брызгали типографской краской, взывая к мщению. Надрываясь, журналисты требовали отрубить дикарям руки, потому что кровь несчастного генерала и его солдат с этих рук не смыть. И новые колонны тянулись по следам индейцев, которые рассыпались маленькими группами и разбрелись по равнинам. Армия генерала Крука двигалась тяжело, тонула в едкой пыли между высоких сосен, гремела колёсами фургонов, бряцала оружием. Навстречу ей, так же измотанная бесплодными поисками, ползла колонна генерала Терри.

Едва Шошоны и Юты, служившие у Крука разведчиками, обнаружили впереди ряды генерала Терри, они извлекли из походных коробов головные уборы, вымазались грязью и понеслись навстречу солдатам, чтобы торжественно встретить их. Однако Абсароки, скакавшие во главе колонны Терри, приняли вопящих индейцев за враждебных Лакотов и едва не схватились с ними. Их остановило появление кавалеристов на опушке за спинами Шошонов. Медленно два синих полка слились воедино, глотая пыль, кашляя, ругаясь последними словами на пустоголовое командование.

Несколько дней спустя военная громада вновь разделилась у берегов Жёлтого Камня. Шошоны и Юты заявили генералу Круку, что на территорию Лакотов они не поедут. Удержать их оказалось невозможным. Индейцы всё ещё делили землю по своим привычкам, а не по понятиям белых. Они осознавали до конца, что времена изменились, что восприятие окружающего мира должно было стать иным.

Начались проливные дожди. Пространство наполнилось слякотью. Съестные запасы Крука подошли к концу, и голодные солдаты принялись убивать лошадей. Две тысячи небритых вонючих человек впали в состояние мрачного ожесточения. Минул уже месяц с тех пор, как они в последний раз меняли бельё, их одежда не просто пропотела, но насквозь пропиталась коричневой грязью. А дождь не переставал хлестать в рот и глаза.

Восьмого сентября Крук выслал вперёд полторы сотни кавалеристов во главе с капитаном Милсом. К своему немалому удивлению солдаты внезапно обнаружили возле Тонкого Перешейка на Кроличьем Ручье сорок палаток Лакотов.

Длинноволосый проводник по кличке Дешёвый Чарли-Бизон остановил коня перед капитаном и отряхнулся, как пёс, рассыпая гроздья брызг.

– Похоже, что это лагерь Чёрного Щита, его ещё называют иногда Железным Пером, – откашлялся Дешёвый Чарли и отёр рукой с длинными чёрными ногтями мокрое небритое лицо. – Мужчин там по пальцам пересчитать можно. Эти бродяги, думаю, ползут в агентство, поэтому не ждут встречи с нами. Если шарахнуть по ним внезапно, то, держу пари, они отпляшут отличный танец смерти под нашими винтовками.