В следующую пятницу, поделившись с матерью планами на выходные и выслушав ее опасения по этому поводу, Кэрри осталась при своем мнении и, не колеблясь ни секунды, отправилась с Клэем в поместье «Джимбури».

И вот они наконец прибыли на место. Особняк медленно появлялся из-за горизонта. Окруженное прекрасным, но изрядно запущенным садом двухэтажное здание с высокими башенками по углам, с широкой террасой и стройными колоннами перед главным входом, увитыми диким виноградом, производило неизгладимое впечатление, если не обращать внимания на неизбежные шрамы времени. Вдоль вымощенной гладким булыжником подъездной аллеи выстроились в ряд, как бдительные стражи, высокие деревья. А в самом центре сада, куда сходились все тропинки и дорожки, гордо возвышался великолепный фонтан, правда не работающий.

— Какая красота! — восхищенно воскликнула Кэрри, глядя в окно, пока Клэй вел свой автомобиль по аллее. — Несмотря на прошедшие годы и следы разрушения.

— Милости прошу. Мои владения к твоим услугам.

Едва она вышла из машины, как ветер стал трепать ее белую, вязанную крючком кофточку, широкие штаны табачного цвета и элегантный, подобранный в тон шейный платок. Каждый раз, глядя на Кэрри, Клэй не переставал восхищаться ее умением с неповторимой элегантностью носить даже повседневную одежду. Сам он предпочитал демократический стиль: классические джинсы, футболки и рубашки. Однако подобный консерватизм, вопреки расхожему мнению, ничуть не вредил его популярности, а, напротив, придавал ему какой-то особенный шарм.

— Ну и каково это — вернуться на родину после стольких лет? — помолчав, задумчиво поинтересовалась Кэрри.

— Честно говоря, у меня такое чувство, будто я никуда и не уезжал. — В его темно-синих глазах читалось множество самых разных эмоций. — Это мой дом, понимаешь?

Тронутая его искренностью и открытостью, Кэрри молча кивнула. Они подошли к мраморным ступенькам, ведущим на террасу.

— Осторожно. Здесь скользко, — предупредил Клэй, ненавязчиво беря ее под руку.

Высокие двойные двери выглядели впечатляюще и монументально, но внутри следы разрушения были более чем заметны: прямо на полу валялись обломки черепицы и стекла, искусно выполненные мозаики зияли дырами, штукатурка потрескалась и кое-где осыпалась, кованые узорчатые перила лестницы местами покрылись ржавчиной. Кэрри не покидало ощущение, что здесь похозяйничали вандалы. Возможно, так оно и было, ведь со дня смерти Ангуса Каннингема прошло уже полгода и до приезда его внука поместьем никто не интересовался.

— Тут по-прежнему очень красиво, — любуясь расписным потолком, протянула она.

— Я рад, что ты здесь. Надеюсь, ты не разочарована?

— Отнюдь. Правда, следы запустения немного угнетают.

— Но согласись, что деньги — и очень большие деньги! — на реставрацию будут потрачены не зря.

— Ты прав. Смею думать, что дядюшка Ангус оставил тебе кое-какие сбережения?

— Угадала.

— Но почему он сам не следил за состоянием поместья?

— Насколько мне известно, ему было все равно. После смерти горячо любимой жены Изабеллы дед впал в ужасную депрессию, потеряв всякий интерес к жизни. Мама рассказывала, что это была удивительная женщина. Скорбя об утраченном счастье, он заперся в четырех стенах и никого, кроме прислуги, сюда не пускал.

— Просто чудо, что он сделал наследником именно тебя. Может, это своего рода компенсация за то, что он заставил вас уехать?

— Вряд ли. Думаю, он поступил так назло семье.

— Прости, что спрашиваю… — неуверенно начала Кэрри, с недавнего времени она испытывала настоятельную потребность узнать о Клэе как можно больше. — Но об этом несчастье… ходило столько слухов… Если не хочешь, можешь не отвечать, но… Что случилось с твоим отцом?

Лицо Клэя мгновенно стало каменным и как будто постарело.

— Даже вдали от родины он продолжал заниматься любимым делом: работать управляющим на небольшой ферме неподалеку от того места, где мы поселились. Название города тебе все равно ничего не скажет. Однажды отец осматривал новую партию скота. Вдруг, наверняка по чьей-то неосторожности, один из амбаров загорелся. Работающие там люди и животные оказались в ловушке. Спасая их, отец сгорел заживо, не успев выбраться наружу.

— Боже мой, Клэй… — прошептала Кэрри, бледнея от ужаса. — Какая жуткая смерть!

— Да. Чтобы не сойти с ума, я старался думать только о том, что так мог поступить лишь настоящий герой, а вот маме всю оставшуюся жизнь снились кошмары, связанные с его смертью. Бессонные ночи и горе подкосили ее, и она угасла за несколько лет. Порой мне казалось, что она сама зовет смерть, чтобы как можно быстрее увидеться с отцом на небесах.

— О, Клэй! Даже не знаю, что сказать. Прости, что заставила тебя вспомнить о потере самых близких людей.