Теперь, имея за плечами богатый опыт, я убеждена, что предотвратить появление паразитирующего класса невозможно. В лучшем случае можно отсрочить его формирование. Разумеется, можно ограничить его права, однако устанавливая такие ограничения, вы неизбежно столкнетесь с проблемой другого рода — чрезмерно пылким осуждением этих слабых и никчемных людей. В конечном счете привилегированный класс, потакающий своим желанием, либо разрушает себя сам, либо дает повод уничтожить себя извне. Рост и расцвет данной социальной группы продолжаются очень недолго — едва сформировавшись, она начинает деградировать.

Глядя на снег за окном, я задумалась: интересно, а как решает подобные проблемы Канопианская империя? Быть может, она не ведает их вовсе? А если это так, то почему?

Я оставалась одна недолго. Эмоциональное состояние Назара вряд ли могло позволить ему расслабиться, а тем более уснуть. Я слышала, как он шумно и неловко бродит по комнате. Потом ненадолго стало тихо, а некоторое время спустя я услышала, как он входит в комнату с наружной лестницы. Видимо, он решил спуститься в продуктовый магазин. До меня доносилось его невнятное бормотание, затем Назар застонал и, как показалось мне, заплакал.

Я переоделась, сменив свое облачение на форму сирианской Колониальной Службы. При общении с Назаром мне хотелось ощущать под ногами твердую почву. Я подошла к двери и спросила, можно ли мне войти, — мне пришлось повторить свой вопрос дважды, прежде чем я услышала: «Конечно, входи!» Назар лежал на боку, вытянувшись во весь рост и подперев щеку локтем. Его волосы были взъерошены, а глаза красны. У него был такой мрачный вид, что казалось, его окружает плотная черная туча. Он выглядел так, что я невольно подумала: «О! Как же он безобразен!» Впрочем, о внешней привлекательности сказано довольно! Я невольно вспомнила людей-«насекомых», которые, по словам Клорати, были высокоразвитыми существами, но казались мне отвратительными.

Назар знал, о чем я думаю. Об этом говорила его мимолетная горькая улыбка. Он поднялся, принес чай и хлеб и сказал:

— Угощайся.

Я налила чаю себе и ему, но он даже не поблагодарил меня. Назар, не моргая, смотрел в одну точку, не замечая, что происходит вокруг. Я немного поколебалась, решая, опуститься ли рядом с ним на подушки или предпочесть судейское кресло, — несомненно, второй вариант означал конфронтацию. Дело кончилось тем, что я взяла чашку, отошла к окну и выглянула наружу. На северо-востоке снег прекратился. Вьюга отступала на юго-восток. Вершины конусов вновь вынырнули из облаков — белые и пухлые, они таяли на глазах. У подножия башен уже копошилась целая армия маленьких темных фигурок. Не покладая рук они расчищали улицы и разгребали сугробы, и в нижнем городе вскоре возобновилась будничная суета.

При этом мне не давала покоя мысль о состоянии Назара. Я хорошо помнила, как незадолго до этого нечто подобное случилось с нашим сотрудником на Планете 9. Его оставили там слишком надолго, и это надломило его психику. В итоге он стал орудием в руках антисирианской партии. Меня направили туда, чтобы уладить дело. Вина отступника не вызывала сомнений, и я привезла его на Сириус. К сожалению, его решили казнить, хотя я считала, что он мог бы вернуть себе доброе имя. Тот наш сотрудник тоже страдал от гнева, который, не находя себе выхода, подтачивал беднягу изнутри.

Я заметила, что Назару трудно усидеть на месте. Он ежеминутно менял позы, ерзал и дергался. Его глаза блуждали, он вздыхал, откидывал голову назад и шумно втягивал воздух. И все же он краем глаза наблюдал и за мной. Я видела, что Назар старается не терять бдительности. Хотелось ли ему вернуться к ногам Элиле? Я не могла думать об этом желании без содрогания, хотя и понимала его силу.

— Именно так, — внезапно сказал Назар. — Но я не вернусь назад. Я сумею покончить с этим. И за это я должен поблагодарить тебя.

«Как ему удается читать мои мысли?» — подумала я.

— Но тебе придется пойти на жертвы, милая сирианка. Полагаю, ты догадываешься, что я имею в виду.

Я подумала, что мне придется отдать ему ритуальные предметы.

— Именно так, — подтвердил Назар. — Как видишь, без них я совершенно беззащитен…

— Ты расстался с ними добровольно, — сухо заметила я.

При этих словах Назар вскочил и принялся расхаживать по комнате, время от времени останавливаясь с пустым взглядом и приоткрытым ртом. Было видно, что он на взводе. Наблюдая за ним, я почувствовала головокружение. Я отвернулась к окну и стала смотреть на коричневые шпили башен, прислушиваясь к завыванию ветра и шорохам в сером небе.

— Они мне очень нужны, — просительно сказал Назар. — Без них мне никак.

— Мне они тоже нужны. Я приехала сюда не по своей воле. Меня снабдили этими вещами и объяснили, как их использовать. И я считаю, что не вправе отдавать их кому бы то ни было.

— Но, отдав их мне, Назару с Канопуса, ты просто вернешьих.

— Мне было велено не отдавать артефакты никому, — возразила я. Спиной я чувствовала его взгляд и, обернувшись, обнаружила, что Назар и в самом деле стоит, затравленно глядя на меня.