— Но у нас не было алиби, — оправдывался князь. — Мы испугались. Чтобы лишить Томаса жизни, убийца использовал гильотину, а это французское изобретение. И речь идет не о девятнадцатом веке, в моей стране такие казни были публичными до тысяча девятьсот тридцать девятого года. Последний гильотинированный, Хамида Джандуби, был казнен за убийство в тысяча девятьсот семьдесят седьмом году. Даже если полиция исключит нас из числа подозреваемых, пресса поднимет шум, и это очень повредит моей карьере.

— В данном случае то, что у вас нет алиби, парадоксальным образом служит вам лучшим алиби, — заключил инспектор.

— Что вы имеете в виду?

— Человек, убивший Томаса, необычайно хитер, он детально продумал убийство. Не часто случается, чтобы эксперты-криминалисты, несмотря на сверхсовременные средства, которыми они располагают, не обнаружили на месте преступления ни одного следа. Будь вы убийцами, вы не попались бы на такой грубой лжи.

Вздохнув с облегчением, Бонапарт произнес:

— Не знаю, кто убил Томаса, но почти уверен, что если вы будете искать его так, как ищете, то тут же окажетесь во власти одного человека.

— Кого? — спросил инспектор.

Князь посмотрел на жену и сказал:

— Ты не могла бы оставить нас на минутку, ch'erie?

— Луи Пьер!

Княгиня в негодовании поднялась и покинула гостиницу — словно душа, которую уносит дьявол, — оставив князя и полицейского инспектора одних.

Когда Бонапарт изложил свою теорию Матеосу, тому показалось, что построения француза достаточно обоснованны.

— Разумеется, совпадений множество, — сказала судья Родригес Ланчас после того, как Даниэль подробно рассказал ей все, что ему к тому времени удалось выяснить в связи с Бетховеном.

Судья принимала его у себя в кабинете, несмотря на напряженный распорядок дня. Она терпеливо сносила то, что их постоянно прерывали, хотя из-за этого было довольно трудно не упустить нить разговора.

— Я тоже так считаю, — согласился Даниэль. — Во всяком случае, некоторые из событий, случившихся в последние дни, безусловно, связаны между собой: отсеченная голова с отрывком бетховенской партитуры, неизвестное письмо композитора, новый портрет Бетховена, на котором он, похоже, улыбается.

— К тому же твой друг Малинак говорит, что там, где нашли письмо, есть явный след другого предмета размером с большую тетрадь. И если мы придерживаемся гипотезы о существовании Десятой симфонии, которую кто-то обнаружил…

Дверь кабинета открылась, появилась секретарь суда:

— Прости, Сусана, я не знала, что у тебя гость. Опознание задержанных начнется через десять минут. Я иду вниз.

— Хорошо, я тоже сейчас приду. Фелипе здесь?

— Я тут, — ответил судебный врач, появляясь в дверях, словно достаточно было произнести его имя, чтобы он материализовался.

Медэксперт вошел в кабинет судьи и вынул из портфеля бумаги.

— Я пришел с хорошими новостями о покойнике по делу Какабелоса. Проведенное сегодня утром вскрытие не обнаружило следов укусов осы или какого-то другого насекомого, вызывающих анафилактический шок. Сходим вместе поесть, Сусана?

— Хорошо, но ближе к полудню. Мне нужно освободить одного заключенного, а я еще не написала судебного постановления. С Даниэлем ты уже хорошо знаком, он пришел со свежими новостями по делу Томаса.

Даниэль и судмедэксперт обменялись рукопожатиями, и врач уселся на свободный стул.

— В таком случае я остаюсь. В конце концов, из нас троих я был в самых близких отношениях с Томасом, так как производил вскрытие.

Судья посмотрела на него с упреком, но ничего не сказала.

— Паниагуа все больше убеждается в том, что Десятая симфония существует и что татуировка на голове у Томаса — это ключ, который нас к ней приведет.

— Ну так это же замечательно, Сусана! А тебе, парень, нужно выдать бляху детектива прямо сейчас. Имеешь хоть какое-то представление о том, чему могут соответствовать эти числа?

— Пока ни малейшего. К тому же у меня нет стопроцентной уверенности, что рукопись Бетховена попала к Томасу. Мне необходимо проанализировать партитуру или прослушать запись концерта. Хесус Мараньон сказал мне, что у него нет ни того ни другого, но, возможно, нам сможет что-то сообщить дочь Томаса.

Судья выдвинула ящик письменного стола и вытащила лист бумаги, заполненный фамилиями и номерами телефонов.

— Вот список всех музыкантов, исполнявших симфонию вместе с Томасом. Почти все иностранцы, вероятно, чехи, говорят, они самые дешевые. Наверняка они уже разъехались по концертным турам. Поскольку к тебе как к собрату-музыканту они отнесутся с доверием, постарайся выведать кое-что еще. Выясни, не упоминал ли Томас, хотя бы вскользь, о татуировке или партитуре. Чтобы установить мотив преступления, мы должны найти рукопись. Я уже разговаривала с дочерью Томаса. Она живет в «Паласе», вот номер ее телефона.