Подошва горы поросла высокой травой, жесткой, пожолклой и очень колкой. Попадались тут и топкие участки, где росли камыши, но их мальчишки обходили. Под деревьями было прохладнее, но ребятам предстоял еще долгий подъем на гору. Мягкую, рыхлую землю устилали шишки, иглы и палая листва. Сквозь ветви берез, кленов и елок просачивались солнечные лучи, от горы исходил промозглый запах сырости. Время от времени слышалось карканье ворон, дважды они видели дятла, а один раз даже колибри. На вершину они поднялись лишь к часу и присели на небольшой полянке — съесть свои бутерброды. Гас гонялся за кузнечиками, а изловив, опускал их в банку из-под майонеза, в крышке которой провертел две дырочки. Расправившись с бутербродами, мальчишки снова отправились в путь — спуститься они решили по другому склону. Подрост здесь был гуще, и так как им хотелось дойти побыстрее, они обдирали руки и ноги о ветки, а то и проваливались в прикрытые листьями ямы, зашибали ноги об острые камни. Вдали послышались голоса. Ной — ему доверили нести пневматическое ружье — взвел курок, Гас схватил камень, Херши сорвал с пояса перочинный нож.

— Опоздаем на шабос, — сказал Ябеда. — Может, вернуться?

— Иди-иди, — сказал Херши. — Смотри только на змею не наступи.

— Да я что, я ничего.

Сквозь листву теперь просачивались не только голоса, но и смех. Склон стал более пологим, а вскоре впереди замаячил берег. И чего там только не было — и настоящие каноэ, и трамплин, и яркие — вырви глаз — зонтики, и шезлонги. Мальчишки стали осторожно, хоронясь за кустами, подкрадываться к берегу. Ной был поражен. Высокие стройные мужчины, ужас до чего хорошенькие женщины лежали себе на солнышке — и хоть бы хны. Никто не орал, никаких тебе арбузных корок, женщин в нижнем белье. Повсюду чистота. Можно даже сказать — красота.

Первым углядел киоск с прохладительными напитками Гас. Он повернулся к Ябеде и сказал:

— Ну, где твой четвертак? Иди купи нам пепси.

— Пусть Гас идет, — сказал Херши. — Он меньше всех похож на еврея. Смотри, какой у него нос. Господи! Да ему ничего не стоит сойти за гоя.

— Бери мой четвертак.

— Иди полей чайник, — сказал Гас. — Может, я и меньше похож на еврея, чем ты или Ной, только знаешь, как они нас узнают: стянут штаны — и все дела…

Ребята прыснули.

— И ничего смешного, — сказал Херши. — Так моего дядю вычислили, того, которого убили в России.

— Вы все сдрейфили, — сказал Ной. — Я пошел. Только свою кока-колу я выпью на пляже. А вам, если хотите пить, придется пойти со мной.

Тут с места снялся «форд», и их глазам открылось объявление. Первым его заметил Гас. И указал на него остальным.

— Смотрите, смотрите!

Объявление в корне переменило их планы. Ной — его только что не колотило — сказал, что они прокантуются тут до вечера, а когда пляж опустеет, украдут объявление.

— Это что же получается — домой вернемся уже затемно? — сказал Ябеда. — Как-никак сегодня пятница. А что, разве твой папа сегодня не приедет?

Гас и Херши опешили. Матери запрещали им водиться с Ноем. Ябеда говорил дело, но если Ной останется, а они уйдут, выходит — они струсили? А Ной уж точно останется. Когда его отец приезжает на выходные, они с утра до вечера лаются.

— Через сто лет никого из нас не будет, — сказал Гас.

Ябеда раздраженно пинал пень — выжидал.

— Херши, пойдешь со мной — отдам четвертак тебе.

— Змей поберегись, — сказал Херши.

Вот тут Ябеда и убежал домой.

День влекся медленно, но в конце концов солнце стало спускаться, поднялся ветер. На пляже осталось всего несколько человек.

— А что, христианин — он и католик, и протестант? — спросил Херши.

— Угу, — ответил Ной.

— Но они же разные, — сказал Херши. — Разве нет?

— Разные-то они разные, — сказал Гас. — Только в чем разница между Гитлером и Муссолини?

Ной решил, что, раз начало смеркаться, есть кто на пляже или нет, а они рискнут. Немногочисленные замешкавшиеся парочки увлечены друг другом, и, если изловчиться, они их не заметят. Ной сказал, что они с Гасом сделают вид, что прогуливаются по пляжу, и как бы невзначай подойдут к объявлению с разных сторон. Сдается, что оно закреплено не очень надежно. А если кто за ними погонится, Херши закричит и предупредит их. А потом и камни на что, не говоря уж о пневматическом ружье.

Итак, Ной и Гас с самым беззаботным видом побрели по пляжу. Ной посвистывал. Гас прикидывался, будто собирает камешки. Ветер взметал песок, пылающий шар солнца все ниже опускался за гряду гор напротив. С наскоку, остервенело мальчишки выдергивали из песка шест с объявлением. Гаса трясло от смеха, по его щекам текли слезы. Ной чертыхался. И тут тишину прорезал пронзительный крик: «Берегись!»

Гас выпустил объявление, бросился со всех ног — укрыться в лесу.

— Быстрей!

Ной не отступался. К нему, размахивая веслом, бежал мужчина. Ной, в последний раз отчаянно дернул и отломал объявление от шеста. Теперь мужчина был уже в двадцати шагах от него — он грозно занес весло. Глаза у него были бешеные.