– Это вроде предчувствия, – пояснил Додд. – Предположим, Келлог решил покинуть город. Что бы он прежде всего сделал?

– Раздобыл денег.

– Он уже сделал это утром. Что он мог сделать потом?

– Понятия не имею.

– Я тоже не знаю. Просто пробую догадаться. Но, судя по тому, как я его себе представляю, пошел забрать собаку. Сидалия Кеннел находится на Скайлайн-бульваре, а Скайлайн-бульвар ведет к Санта-Круц. Если он ушел из конторы в полдень, как утверждает мисс Бартон, он к тому времени свободно был бы в Санта-Круц. Оттуда, возможно, двинет в Лос-Анджелес.

– Санта-Круц совсем не по пути к Лос-Анджелесу.

– Он может избегать прямых дорог.

– С чего бы ему покидать город? – спросил Джилл. – Зачем? Ведь он не знает, что мы обнаружили собаку и выяснили про чек.

– Его мог кто-нибудь предупредить.

– Немыслимо. Об этом никто не знает.

– Решительно никто?

– Только мой секретарь. И моя жена, Хелен. Их, разумеется, следует исключить.

– Разумеется, – подтвердил Додд, но иронический тон свел утверждение на нет. – Где сейчас ваша жена?

– Едет домой. В поезде. – Джилл посмотрел на часы. – Нет. Она уже дома, если успела на четыре тридцать семь. А что? Хелен не имеет к этому никакого отношения.

– Я не говорил, будто имеет.

В доме снова зазвонил телефон. Додд повернул к ступеням на веранду.

– Обождите минуту. Я хочу осмотреться.

– Я с вами.

– Лучше подождите здесь. В случае, если покажется Келлог или кто-нибудь еще, вы сможете меня предостеречь.

– Предостеречь? Что вы собираетесь делать?

– В полицейской литературе – а я надеюсь, дело не зайдет так далеко – это называется проникновение со взломом.

– Так нельзя. Это незаконно. Я не хочу участвовать! Мне слишком дорого обойдется. Моя репутация...

Додд уже скрылся за углом веранды, где крутой подъем вел к гаражу, примыкающему к задней стене дома. Металлическая дверь была не замкнута и дребезжала на ветру. Додд раскрыл ее. Машина Руперта, "бьюик" двухлетнего возраста, стояла внутри с воткнутым в зажигание ключом.

Додд постоял с минуту, положив руку на капот. Машина была холодна. Он зажег свой электрический фонарик и направил его луч на дверь, ведущую в дом. Как он и ожидал, замок был пустяковый. Примыкающие к дому гаражи часто служили приманкой для грабителей: люди заботливо защищали входную дверь и часто ставили никудышный замок на дверь, открывающуюся в гараж. За несколько минут он перочинным ножиком раскрыл замок, и дверь распахнулась внутрь дома.

Он выключил фонарик и постоял в полутьме. Ничего не говорило о том, что в доме кто-то есть. Но ветер слишком грохотал, и, перекрывая его, телефон опять пронзительно потребовал внимания.

Додд пересек комнату, следуя за звуком, и поднял трубку, надеясь, что его догадка неверна:

– Хэлло?

– Руперт? Это вы?

Она была верна.

– Да. Я только что вернулся... Хелен?

– Целый час добиваюсь вашего ответа. Слушайте. Джилл поехал на встречу с этим сыщиком. Он, кажется, решил разоблачить вас, потому что нашлась собака.

– Где нашлась?

– Не знаю где. Все, что я знаю, – вы лгали мне о собаке. Разве не так?.. Ведь лгали?

– Да.

– А эта девица в полдень у Ласситера? Про которую вы сказали, будто никогда ее не видели, не знакомы с нею? Вы договорились встретиться с нею там, ведь договорились?

– Послушайте...

– Я больше не намерена слушать. Вы все время мне лгали. Поставили меня в ужасное положение. Я вам верила, старалась помочь. Что, если Джилл узнает? Он безумен, когда дело касается Эми. Способен на любой кошмар. Я перепугана. Я смертельно перепугана.

– Джилл не узнает, – заверил Додд. – Не волнуйтесь.

– Кругом сплошная путаница. Прямо не пойму, что делать.

– Ничего не надо делать. Я должен разъединиться, Хелен. Кто-то подошел к двери.

– Джилл?

– Да. Почти уверен, что Джилл.

– Берегитесь, – поспешно шепнула Хелен. – Он изменился. Я уже не могу знать, что он собирается сделать, что думает.

– Буду остерегаться. И вы будьте поосторожней. Пока, Хелен.

Она заплакала. Он бережно повесил трубку, раздумывая, к какому типу женщин она принадлежит: к тем, что готовы плакать по любому поводу, или действительно боится мужа так, как говорит.

Глаза Додда привыкли к темноте. Он различал контуры кухонной меблировки, желтоватый наряд сервиза для завтрака, желтизну кухонного прилавка и подогнанные к нему плиту и холодильник. Его взор задержался на холодильнике. Верхняя часть была в порядке, но внизу контуры смещались неровно, как если бы все основание было взорвано динамитом.

"Нет, это безумие, – подумал он. – В холодильнике нет дыры. Это так падает тень. Что-то положено перед ним".

Осторожно двигая пальцами по стене, он нащупал выключатель и щелкнул им. На полу ничком лежал человек в расплывающейся луже крови, почти подступавшей к его ногам. Подле протянутой левой руки с золотым обручальным кольцом лежал кухонный нож с темными пятнами на десятивершковом лезвии. Кто-то безуспешно пытался убрать беспорядок. Два-три окровавленных полотенца лежали в мойке вместе с перевернутой коробкой стирального порошка.