От размышлений о сыне Снейп постепенно перешел к воспоминаниям о собственном детстве. Он болезненно поморщился, снова вспомнив лежащего на полу Альбуса. Эта картина воскресила в его памяти очень давние события, о которых Снейп и рад был бы забыть, если бы оставшийся от того случая шрам на плече время от времени не напоминал о себе тупой болью… Война оставила на теле Снейпа множество отметин, но этот шрам не имел никакого отношения ни к Лорду, ни к волшебному миру. Это был результат его стычки с отцом.

…Ему тогда было тринадцать. Он учился на третьем курсе в Хогвартсе и приехал домой на Рождественские каникулы. Отец в то время уже довольно часто напивался, и если Северус не вовремя подворачивался ему под руку, то трёпка ему была гарантирована.

Снейп всегда был довольно нечувствительным к боли, но обида и бессильная злоба каждый раз душили его. И однажды он не выдержал. Выхватив палочку, с которой он не расставался даже на каникулах, и наплевав на министерский запрет, он наслал на отца заклятье тыквоголовости. Когда тот понял, что сын осмелился применить против него магию, то совсем озверел и сбил его с ног, изо всей силы ударив по лицу. Северус полетел на пол и напоролся плечом на каминную решетку. Падая, он выронил волшебную палочку, и не мог ни встать, ни защищаться.

Даже теперь, много лет спустя, он хорошо помнил безумную ярость в глазах отца и свой страх, смешанный с унизительным чувством беспомощности, которое он всегда ненавидел. И пожалуй, больше всего он боялся не боли и не побоев, а того, что отец разломает его палочку. Но он не посмел прикоснуться к ней…

Потом маме, используя и магию, и крики, удалось кое-как утихомирить отца. Да тот и сам немного протрезвел, увидев, что всё вокруг залито кровью. Мама сумела остановить кровь, но на большее не отважилась: она не была уверена в своих силах. На следующий день надо было отправлять сына обратно в школу, и она решила, что там ему смогут помочь лучше, чем дома или в магловской больнице.

Но Снейп, вернувшись в Хогвартс, скрыл ото всех это позорное происшествие, и еще пару дней пытался залечить плечо сам. Разумеется, у него ничего не вышло; рана загноилась и страшно болела, и в конце концов Лили заставила его пойти в больничное крыло. Школьная медсестра пришла в ужас; она позвала директора, начались расспросы… Скрыть что-то от Дамблдора всегда было трудно, а об окклюменции Снейп в то время еще не имел представления.

Дамблдор был крайне возмущен, узнав о случившемся, и грозился довести дело до Уизенгамота. Но поскольку отец Снейпа был всего лишь маглом, то директору пришлось ограничиться беседой с ним.

Вскоре после этого отец ушел из семьи, и Северус больше никогда не видел его. И теперь профессор с ужасом думал о том, что он невольно дал повод сыну смотреть на него с теми же страхом и ненавистью, какие он сам когда-то испытывал по отношению к собственному отцу…

Альбус действительно оказался на берегу. Он сидел на поваленном стволе дерева, и Снейп заметил, что туман вокруг него клубится гуще, чем в других местах: видимо, мальчик хотел спрятаться.

Снейп подошел к сыну и сел рядом с ним на древесный ствол, накинув ему на плечи плащ и крепко прижав к себе. Альбус слегка дёрнулся, пытаясь вырваться, но его попытки были не слишком настойчивыми. Было видно, что он чувствует себя одиноким, брошенным — и виноватым.

Какое-то время они молча сидели, наблюдая, как холодные волны озера одна за другой набегают на прибрежный песок, оставляя на нем тёмные влажные следы. Потом Альбус тяжело вздохнул и сказал:

— Я не хотел обижать Руперта. Я просто хотел помочь тебе… Как он?

— С ним всё в порядке, — ответил Снейп, ещё крепче обнимая сына за худенькие плечи. — Я тоже не хотел обижать тебя. Мне жаль, что так вышло.

Промозглый туман проникал под одежду, и Снейп подумал, что надо навести на неё согревающие чары, но потом решил сделать иначе. Он приманил несколько веток, валявшихся на берегу, и зажег огонь, направив на них волшебную палочку. Пламя сразу же ярко вспыхнуло: то, что ветки отсырели, не было помехой для магического огня.

— Здорово… — протянул Альбус. — Скорее бы мне тоже было можно.

— Хочешь, — вдруг предложил Снейп, — можем вечером отправиться в Косую аллею и купить тебе палочку прямо сейчас.

Альбус недоверчиво взглянул на отца.

— Но мне же всё равно нельзя будет ею пользоваться?

— Да, конечно, — подтвердил профессор, — но ты будешь знать, что это — твоя палочка.

— А вдруг у меня не получится? — спросил мальчик.

— Что не получится? — не понял Снейп.

— Ну, быть волшебником…

— У тебя? — профессор улыбнулся, глядя на растерянное лицо сына. — Уж у тебя-то точно получится, — с уверенностью сказал он. — Кто в прошлом году выпрыгнул из озера на четыре метра вверх, когда испугался гигантского кальмара? А кто наградил Элис поросячьим голосом? Кто, в конце концов, согнал сюда столько тумана?

— Рэджи Люпин умеет менять цвет своих волос и даже форму носа. А у меня никак не получается, — расстроенно признался Альбус.

— Рэджи Люпин — метаморф, как и его отец. Это врожденная способность, довольно редкая, и ты ею действительно не обладаешь. Но я уверен: когда ты пойдешь в школу, то будешь учиться не хуже него.