— Послушайте, не надо лезть в мою личную жизнь. Но, если вам интересно, могу сказать. Мы в любом случае разошлись бы. Таша подавляла меня чрезмерной активностью. В смысле достижения своих карьерных целей.

— Но если вы любили ее…

— Да. Мне нелегко было расстаться с ней. Но я это сделал. — Он, посмотрев на Элли, сухо улыбнулся. — Тем более что Наташа назвала меня жалким завистником, не терпящим успехов других людей. В общем, я потерпел поражение в отношениях с этой женщиной. Не смог сохранить союз.

— А может, это к лучшему? — робко спросила Элли.

— Сложный вопрос. Но только не понимаю одного: и зачем только женщины стараются переплюнуть мужчин? Лучше бы рожали побольше детей.

— Каждый выбирает свой путь, — тихо произнесла Элли.

— Наташа выбрала карьеру. Не хотела попадать в ловушку материнства, как заявляла она окружающим.

— А какой смысл жить без детей? Неужели успехи в работе могут заменить семейное счастье? Впрочем, я и сама встала на путь феминисток. Решила стать великой писательницей, не связанной по рукам и ногам узами брака и хлопотами по воспитанию капризных малышей.

— Вы хотите быть вечно одинокой? — удивился Фолкнер.

Элли долго молчала. Она боялась признаться Бену, что совершенно в себе запуталась. Лишь чувствовала: многое в своей жизни сделала неправильно. Но ведь еще есть время исправить кое-что. Так вперед! Кто же останавливает?

— Элли, Элли, вы слышите меня? О чем так задумались? — Бен взял ее за руку. — Кстати, хочу сказать спасибо за великолепный вечер. — Фолкнер решил поднять девушке настроение. Но она была такой грустной.

— Ну вернитесь же на землю. Хватит витать в облаках, — не отступал Бен.

— Ох, простите. — И после паузы: — Я просто кое-что вспомнила…

— И что же, если не секрет?

— Да неважно. Это личное. Бен, а я и понятия не имела, что Лора Моррисон ваша тетя. — Элли попыталась перевести разговор на другую тему.

— Мне давно следовало помириться с ней после ссоры. Тем более что придется вместе гулять на свадьбе Эммы. А вы, надеюсь, не передумали поехать со мной. Ваш отказ меня огорчит.

— Ну, если вы будете настаивать, я поеду.

Произнесла это Элли каким-то равнодушным голосом, будто снова ускользала в мир своих мыслей.

— Правда, чтобы долго продержаться на свадьбе, требуется физическая выдержка. — Бен пытался вернуть Габриэллу в реальность, занять ее хоть какими-то разговорами.

— Что? — Она резко обернулась. — Физическая выдержка? Ах, да. Но не это главное, Бен. Свадьба — лучший повод… купить себе роскошную шляпу. — Элли тихонько рассмеялась.

— Ну наконец-то вы повеселели, — облегченно вздохнул Фолкнер.

Она озорно стрельнула в него взглядом.

— Мне хочется выглядеть на свадьбе не хуже невесты. И еще я сделаю там несколько зарисовок…

— Элли, вы очень талантливая художница. Только не бросайте свое хобби.

— А я и не бросаю. Я рисую постоянно.

— И когда только успеваете?

— Секрет.

Они снова подошли к столу, за которым недавно сидели.

Элли взяла в руку бокал на изящной ножке.

— Знаете, мне хочется еще немного выпить. Не осудите?

— Да нет, конечно. — Бен налил ей вина. Фолкнер пытался выглядеть спокойным, но внутри у него все горело. В теле разыгрывался настоящий пожар. Бен сопротивлялся своему желанию из последних сил. Он просто не хотел превращаться в пещерного человека и набрасываться на беззащитную жертву, лишь бы получить чисто животное удовлетворение.

А еще ему было нужно время, чтобы привыкнуть к мысли о своем новом увлечении. Вместо Наташи появилась Элли. Фолкнер считал себя чуть ли не предателем. Но Таша-то не слишком обременяла себя нравственными нормами. Говорят, имела нескольких любовников. Так что нечего посыпать голову пеплом и вспоминать прошлое. Нужно жить настоящим.

Мужское тело пробудилось для новой любви. Однако тягу к Габриэлле Марч растерявшийся Фолкнер назвал бы по-другому. Не любовь — безумное сексуальное влечение.

— Оставьте это, Элли. — Он схватил молодую женщину за запястье и взял из тонкой руки бокал.

Бен вдохнул аромат травяного шампуня, исходящий от волос Габриэллы, и… внезапно отстранился от своей потенциальной любовницы. Он даже лишил себя такого невинного удовольствия, как поцелуй в щеку. Потому что знал: ничего невинного в его поцелуе не будет. Фолкнер ретировался.

— До завтра, Элли. Если у вас будет время, можем съездить в наш любимый садовый центр. Надо же возрождать газон.