Шрифт:
— Там же, где и я. Уж найдем для тебя где-нибудь местечко.
Все получилось лучше, чем он мог предположить. Работая на него, Кэрри проникнется духом Ротвелловского учения. А попутно ознакомится и с положениями «Домашнего букваря».
В течение всего испытательного срока, — а он составляет двадцать один день, — Кэрри Брент будет жить по-ротвелловски. И жизнь эта не сможет ей не понравиться.
Глава десятая
— Вы помните Кэрри Брент, Шарон?
Секретарша Гаррисона оглядела Кэрри с ног до головы.
— О, да!
В свой первый рабочий день Кэрри постаралась придать себе вид крайне деловой женщины. Она надела строгий темно-синий костюм, подобрала волосы и связала их сзади пучком. Костюм Гаррисону понравился, а прическа — не особенно: распущенные волосы шли ей гораздо больше.
— Кэрри будет работать у нас.
— Ясненько…
Гаррисон бросил на Шарон взгляд, понятнее всяких слов говоривший: «Хочешь получить повышение — немедленно смени тон».
И Шарон изобразила на лице радостную улыбку:
— О, замечательно!
Но перестаралась — радость получилась чрезмерной.
— Я уверена, мы сработаемся, — Кэрри тоже всем своим видом выражала преувеличенное удовольствие.
— Кэрри, — заявил, прокашлявшись, Гаррисон, — будет помогать мне в составлении «Домашнего букваря». Она уже встречалась с Фелицией. — Очень важный козырь! — И помогала мне ухаживать за племянниками на прошлой неделе. Все звонки, касающиеся «Домашнего букваря», должны проходить через Кэрри, а уж она будет докладывать о них мне. Вопросы есть?
— А где мое рабочее место? — поинтересовалась Кэрри.
— Комната Д. Шарон вам покажет. Шарон, научите Кэрри пользоваться факсом. Номер ее телефона сообщите нашим клиентам. А на ближайшей планерке я представлю ее остальным сотрудникам.
— Привет, Кэрри. Добро пожаловать в фирму Ротвеллов. — Джон подошел к столу Шарон и положил на него большую кипу бумаг. — Знаю, вы очень помогали брату ухаживать за моими детьми. Сердечное вам спасибо.
— Да что вы, не стоит благодарности, это доставляло удовольствие, прежде всего мне самой. Я даже по ним скучаю.
— Ну что ж, я бы с удовольствием приехал с ними к вам в гости, но вы же знаете, что у вас за дом.
Он иронически поднял бровь.
Гаррисон уже пожалел, что рассказал брату, как проходило заседание правления: с тех пор Джон не переставал его поддразнивать.
— Да, я была бы рада повидать малышей,
Кэрри не уловила сарказма Джона.
— Придется тебе, Гаррисон, привезти Кэрри к нам, — пошутил Джон, желая в очередной раз поддеть брата и не подозревая, что за последнюю неделю в сердечных делах Гаррисона произошли важные перемены.
— В этот уикенд? — откликнулся Гаррисон.
Несказанно удивившийся Джон быстро овладел собой.
— Посоветуюсь со Стефани, и тогда договоримся.
И, хлопнув брата по плечу, он кивнул Кэрри и отправился в свой кабинет.
Мимолетная сценка не ускользнула от внимания бдительной секретарши, которая взглянула на Кэрри с куда большим уважением.
— Оставляю вас с Шарон, — обращаясь к Кэрри, ободряюще улыбнулся Гаррисон, довольный, что все идет на лад. — Если что понадобится — звоните.
С этими словами он вошел к себе в кабинет. Как приятно снова сесть за рабочий стол!
К полудню Кэрри распустила волосы. А к трем часам дня освоилась настолько, что сбросила тесные туфли и вышла в коридор в одних чулках.
В четверг ему стало ясно, что ее поведение выходит за рамки дозволенного.
Он пришел в офис в обычное время. Шарон на месте не оказалось. Мало того, куда-то делись и все остальные сотрудники. В полном недоумении он заглянул в комнатку Кэрри, но ее там не обнаружил, хотя было ясно, что она сегодня заходила к себе.
Непостижимым образом кабинет Кэрри стал, как две капли воды походить на ее квартиру. Все стеллажи и полки на стенах были до отказа забиты бумагами, хотя Гаррисон решительно выступал против подобного беспорядка: он считал, что документы следует держать в ящиках письменного стола.
Ящики Кэрри остались пустыми, если не считать зонтика и сморщенного яблока.
Все было усеяно бумагами, записочками, канцелярскими принадлежностями. На компьютере красовались малюсенькие игрушки из пластика. На двери, ведущей в соседнюю комнатку такого же размера, висела фигурка фантастического существа.