Она не видела Михаила, Михаилу досталось место в углу, за пальмой, ближе к двери, но это было хорошо. Он отсюда мог спокойно наблюдать за работой и поведением свой любимой.

Чернобровая девица спросила у него, что он хочет на горячее.

–  Лангет, - ответил Михаил, не особенно задумываясь. Наверное, здесь имеется еда и поизысканнее, но мясо есть мясо.

Попавший за этот же столик согласно билету плохо побритый гражданин (на вид - типичный командированный) угрюмо спросил у Михаила:

–  Шампанское будешь?

Михаил покачал головой. Если надо будет, он возьмет водки.

На эстраде вспыхнул малиновый свет, оркестр, словно испугавшись, завизжал и смолк. И перед ним на край сцены выскочила смешная женщина с большими грудями, все лицо в помаде, ногти раскрашены. Она поиграла ими и начала:

–  Дорохие хости!..
– Каким-то дурацким, вроде бы как хохлацким говором говорит.
– Первый тост в наше время пьют за что? А? А?
– И не дожидаясь криков из зала (народ еще не разогрелся), дама провозгласила: - За лю-боу! Не за любохо, а за любоу!..

–  Какая пошлость, - пробормотал мужик напротив, давясь пузырьками шампанского.

Но Михаилу было не до кривляний женщины. Он смотрел на Настю. А Настя стояла посреди зала и, сунув руки в боки, заливалась дурным смехом. И глядя на нее, смеялись за соседними столами.

–  А любоу творят в наше время хто?.. женшыны… - ломая язык, продолжала толстуха с качающимися острыми грудями.
– Потому что кохда мужик не готов, то всехда хотова баба! Мы всехда поддержим друх друха!.. И она воскликнула со сцены Насте:

–  Иди ко мне, красивая!..
– и протянула руки. Настя как перышко взлетела к раскрашенной женщине, и та мигом взяла ее на руки, как ребеночка, и поцеловала.
– Мы тута… мы как "Тату"… а вы как хотите.

Снова грянул оркестр, женщина поставила рядом умирающую от смеха Настеньку и сняла с головы парик. И только тут Михаил понял, что это не женщина вовсе, а мужчина, и не просто мужчина, а его друг Артем. Артист.

Стоит перемазанный помадой и румянами и кланяется. А Настя с подносом бежит меж столов, и ей на поднос кидают деньги.

"Вот чем она тут занимается!.. Зачем?" И Михаил сам же себе ответил: "Ради большого заработка".

Опустив глаза, он просидел с полчаса, не пил, не ел. Хотя и водку, и лангет с луком и картошкой принесли. Артем выходил на сцену еще дважды, что-то рассказывал, а потом пел женским голосом частушки. Когда оставалось спеть в частушке последнюю строчку, он делал вид, будто забыл ее, и спрашивал у зала:

–  А дальше как?

И ему издалека, под хохот зала, звонко отвечала Настя. Например, он начинает:

Захотелось старику Переплыть через реку. На середке потонул…

–  Только палкой болтанул!
– кричит Настя.

На углу стоят коровы, Очень громко охают. А две бабы на дороге…

–  Мужика мудохают!

–  Ха-ха-ха!..
– умирает от смеха народ в ресторане.
– Еще!.. Давай, тетка!..

Сумрачный человек, сидевший напротив, пробормотал:

–  Апокалипсис!
– бросил на стол несколько сотенных бумажек и пошел к двери.

Михаил залпом выпил свои двести граммов водки, поднялся и уже сунулся было через весь зал к своей Насте, но вовремя остановил себя.

Нет, нельзя. Мало ли что. Уезжай. Подумай. Может, она сама напишет. Может быть, мать так сильно больна, что нужны очень дорогие лекарства. И они с Артемом их зарабатывают. А то, что целуются… ну, друзья, почему не поцеловаться… А жена Артема на него сердита - наверное, потому что на такую позорную работу согласился. Ты же помнишь, по телевизору когда-то смотрел - мужики изображают баб. Такие теперь артисты. И люди смеются.

Михаил Честнов просидел ночь на автовокзале, пил пиво, дремал. Хоть и было теперь все равно, все же не хотелось, чтобы к нему прицепились дежурные милиционеры. Паспорт-то с собой, да запись там… еще решат для выполнения плана прихватить подозрительного типа… прописан в каком-то Поселке геологов… но ни номера дома в паспорте, ни улицы…

Но не тронули, не прицепились - одет Михаил хорошо. Если бы Настя его узрела в таком наряде, толкнула бы ладошкой в грудь и зазвенела бы, как серебряное колечко на полу:

–  Это ты?!.

Но она сейчас спит усталая дома. А друг Артем, наверное, у себя дома. Не может же друг предать друга.

Однако мучительные мысли о неверности любимой не отпускали Михаила. Перед самой посадкой в длинный старый автобус Честнов не удержался - купил телефонную карточку в кассе и позвонил с телефона-автомата на квартиру Ильиным.