— Ты уверена, что хочешь туда спуститься? — опасливо спросил он.

Это место совсем не походило на те модные ночные клубы, по которым он привык таскаться.

Вирджиния кивнула.

— Придется. Я уже говорила тебе, как мне важно встретиться с человеком, который, как сказал мой отец, играет здесь на фортепиано. А адреса его у меня нет…

В тот момент до их слуха долетели звуки музыки. Чьи-то пальцы извлекали из клавиш популярную мелодию.

Вирджиния обреченно вздохнула.

— Вперед, Перри, это не займет много времени, а потом… — Она одарила его обворожительной улыбкой и ободряюще пожала руку. — Потом можешь пригласить меня в тот миленький итальянский ресторанчик, который мы видели по дороге.

Окрыленный перспективой поужинать с Вирджинией в интимной обстановке симпатичного ресторана на Грик-стрит, Перри, больше не мешкая ни секунды, начал спускаться по лестнице в подвал. Швейцар смерил Вирджинию цепким, оценивающим оком, прикидывая, не принадлежит ли она к тому типу дамочек, которые не прочь подцепить подходящего клиента у входа. Очевидно, в его глазах Вирджиния не подпадала под данную категорию, и он милостиво позволил им войти.

В клубе царил полумрак и пахло плесенью. Это был один из тех пользующихся дурной славой притонов, в которых вечно ошиваются подозрительные личности и где полиция регулярно проводит облавы. Взад-вперед шныряли грязноватые официанты, полураздетые девицы за столиками лениво покуривали папиросы, заправленные в длинные мундштуки.

Воздух был затхлый и прокуренный, публика явно не внушала доверия. Вирджиния почувствовала, как по спине у нее пробежал холодок. Поскорее бы выбраться отсюда, говорил ее затравленный взгляд. Оглядевшись, она сквозь облако табачного дыма рассмотрела сидевшего за фортепиано человека. Неужели это и есть Глен Гринуэй? Официант, принесший им по бокалу вина, подтвердил: да, он самый.

— Могу я с ним поговорить? — спросила Вирджиния.

У нее как будто гора с плеч свалилась.

Официант посмотрел на часы, висевшие над баром.

— Через пятнадцать минут у него перерыв. Я передам ему, что вы хотели его видеть.

— Благодарю вас.

Официант подошел к пианисту и что-то шепнул ему на ухо. Глен Гринуэй удивленно посмотрел в их сторону, губы его искривились в подобии улыбки.

Когда через несколько минут он подошел к их столику, Вирджиния, заметив его неуклюжую походку, вспомнила, что он потерял на войне ногу. Официант поставил на столик стакан виски.

Пожалуй, его, Глена Гринуэя, даже можно было назвать по-своему привлекательным — курчавые каштановые волосы, магнетическая улыбка. Он переводил взгляд с Вирджинии на Перри и обратно и ждал, когда кто-то из них наконец заговорит. Любопытно, что их сюда привело. Они явно не походили на обычную клиентуру «Розовой кошки». Судя по их одежде и манерам, эти люди больше привыкли к ночным клубам, завсегдатаями которых является золотая молодежь из аристократии.

— Мое имя Вирджиния Спенсер-Китс, — представилась она. — Это мой друг, Перри Лоури. Он любезно согласился сопровождать меня. Мистер Гринуэй, кажется, вы дружили с моим братом Бобби?

Глен Гринуэй уставился на нее.

— Ну да… мы служили в одном полку во Франции. Для меня было страшным потрясением узнать о его смерти. Мы с Бобби всегда хорошо ладили. Вы можете сказать, что когда то и дело теряешь друзей, к этому привыкаешь, но это не так. Мне-то, как видите, повезло. Только вот ногу там оставил, ну, да Бог с ней…

— Да, это печально, — промолвила Вирджиния, про себя отметив, что Глен Гринуэй не очень-то вписывается в сомнительный интерьер «Розовой кошки» — любезен, приятные манеры…

— Рад познакомиться с вами, мисс Спенсер-Китс, — продолжал он. — Я был у вас, в Иденторпе, пару раз, когда нам с Бобби удавалось получить отпуск в одно время. У вас очаровательная сестра Лесли. Я ее хорошо помню.

— Да, да, она уже замужем.

— Неудивительно. Лесли была необыкновенно хороша собой. Однако скажите, как вы меня нашли?

— В штабе полка мне дали ваш старый адрес в Дарлингтоне. Ваша матушка сообщила, что вы работаете здесь пианистом.

— Да. — Он обвел презрительным взглядом обшарпанные стены. — В наше время все зарабатывают как могут. А в Дарлингтоне — с их забастовками, да еще без ноги — рассчитывать было не на что. — Он вздохнул и сделал глоток виски, как человек, который давно привык к этому напитку. — Я потерял на войне многих — это были смелые, мужественные ребята. Но Бобби, такая нелепая смерть… Солдату положено погибать на поле боя, а не по дороге к дому. — Он вопросительно посмотрел на Вирджинию. — Зачем я вам понадобился? Почему вы решили разыскать меня? Что заставило вас проделать такой путь? Ехать в Лондон аж из самого Лидса — у вас должны быть веские причины. Это имеет какое-то отношение к Бобби?

— Да, — ответила Вирджиния. — Только в Иденторпе я уже не живу. Снимаю квартиру неподалеку, в Блумсбери. Пешком можно дойти. Если бы знала, что вы в Лондоне, давно бы к вам пришла.

— Можно спросить, зачем?

— Я надеялась, что вы поможете пролить свет на обстоятельства смерти Бобби.

— Сомневаюсь, что смогу помочь вам. Я уже вернулся во Францию, когда пришло известие, что он погиб в Лондоне во время бомбежки.

Собравшись с духом, Вирджиния задала самый важный вопрос: