Сегодня дежурил доктор Вагин, который вошел в положение и дал Данилову номера домашнего и мобильного телефонов Ольги Николаевны.

Прежде чем беспокоить ее, Данилов позвонил Полянскому. Вдруг тот вспомнил про больничный и отправил за ним Катю?

Увы, про больничный и выписку Полянский вспомнил только с подачи Данилова.

— Блин! Как же это я? Совсем из головы вылетело! Что же теперь делать? Мне же в травмпункт надо! Катюша, ты сможешь завтра подъехать в Склиф?

— Завтра суббота, — напомнил Данилов.

— А мне ведь завтра в травмпункт…

— Что, не могли тебе до понедельника больничный продлить?

— Не знаю, что они там могли, но Ольга Николаевна сказала, что в травмпункт на следующий день после выписки…

— Ладно, жди, — распорядился Данилов. — Я тебе перезвоню.

Помянув про себя недобрым словом забывчивого Полянского и его шебутную подругу, Данилов позвонил Ольге Николаевне.

— Мой грех! — повинилась она, совершенно не удивившись звонку Данилова. — Я сунула выписку с больничным в сумку, чтобы не пропали, да так и утащила домой… Совсем про них забыла. Извини меня, пожалуйста…

— Это наш общий грех, — ответил Данилов. — Ты завтра, случайно, не дежуришь?

— Нет.

В разговоре возникла пауза.

— У меня сейчас просто нет сил снова выходить из дома, — призналась Ольга. — Я из отделения ушла всего час назад. Сейчас лежу трупом и собираюсь с силами, чтобы приготовить ужин. Давай я завтра встану пораньше и к восьми подвезу тебе эти проклятые бумажки, а?

Последняя фраза была сказана с такой надеждой на то, что слишком рано вставать не придется, что только конченая сволочь могла сказать: «Хорошо, привози утром».

Данилов не был сволочью, тем более конченой. Поэтому он ответил:

— Не стоит так утруждаться, я могу сам зайти после дежурства, если это удобно.

— Конечно, удобно. Заходи.

— Тогда напомни адрес…

Затем Данилов сделал еще два звонка – обрадовал Полянского и предупредил Елену, что завтра вернется домой ближе к вечеру.

Положив трубку, он задумался: случайно ли Ольга унесла домой документы Полянского или же сделала это намеренно? Решил, что, скорее всего, случайно, не дети же, в конце концов, чтобы прибегать к подобным уловкам.

В первом часу ночи к Данилову «самотеком» явился не кто иной, как доцент Холодков с кафедры клинической токсикологии. Приехал, как сам сказал, на такси. Взъерошенный, небритый, с трясущимися руками и бегающим взглядом, воняющий перегаром на всю смотровую.

Данилов вначале не поверил своим глазам, даже хотел ущипнуть себя, думая, что видит сон.

— Меня надо уложить и полечить. — Холодков распоряжался в приемном отделении как на кафедре. — И чем скорее, тем лучше…

— Положим, Владимир Самсонович, — ответила за Данилова Таня. — Кардиограмму снимать будем?

— Будем! — кивнул доцент.

— Тогда вы пока раздевайтесь… — сказала Таня, указывая Данилову глазами на дверь.

— Иногда бывает такое, Владимир Александрович, — сказала она в коридоре. — Мы ему сейчас глюкозу прокапаем, витаминчиков сделаем, снотворного дадим, а утром посмотрим. Он больше чем на два дня не залеживается…

— Где? — спросил Данилов.

— У нас, в приемном, — как само собой разумеющееся ответила Таня. — Историю мы на него не заводим, лекарства списываем на кого-нибудь другого.

— Разве так можно?

— Все в курсе, Владимир Александрович, — успокоила Таня. — Не стану же я вас обманывать. К вам не будет никаких вопросов, вот увидите. Ни у кого, ни у нашей администрации, ни у институтской. Что ж теперь поделать, если у человека слабость к этому делу. Не чужой ведь… Вы можете идти в ординаторскую, а я сама с ним займусь.

— Нет уж, займусь я им сам! — твердо ответил Данилов. — Оформлять, так уж и быть, не стану, но осмотреть осмотрю.

Холодков осмотру не сопротивлялся, на вопросы отвечал охотно и вообще держался дружелюбно. Данилов поймал себя на мысли о том, что пьяный доцент нравится ему гораздо больше трезвого. Никакой заносчивости, никакого апломба, никакого негатива по отношению к окружающим. Напротив – сплошной позитив.

— Спасибо вам, Сережа. — Холодков упорно называл Данилова Сережей или Сергеем Ивановичем. — Я сейчас пойду отдыхать, но если вам потребуется моя помощь – будите, не стесняйтесь. Даже если просто совета спросить…

— Золотой вы человек, Владимир Самсонович, — улыбнулась Таня.

— Когда выпью – да! — подтвердил Холодков. — Спокойной ночи, Сережа!

— Спокойной ночи, — ответил Данилов, думая о том, как будет весело, если сейчас к нему в приемное нагрянет линейный контроль департамента здравоохранения.