Знакомство с этим симпатичным американцем имело необычное продолжение. На мой новосибирский адрес Коул прислал несколько новогодних поздравлений и одно очень печальное письмо — с сообщением о гибели в авиационной катастрофе его старшего сына Ролли, одного из лучших пилотов-акробатов США. Я тогда уже учился в школе летчиков-испытателей и не мог ответить на его письмо, так как по условиям секретности не имел права на любой контакт с иностранцами. Это сейчас наши летчики-испытатели стали желанными гостями авиационных праздников во всем мире, спокойно встречаются с иностранцами, а в то время не могло быть и речи о каком-то общении испытателя с человеком из-за "бугра".

Мне было очень не по себе, что я не мог выразить своего сочувствия людям, искренне к нам расположенным, и мелькала иногда мысль — вот бы встретить Коула, объяснить ему, что не такие уж мы бессердечные… Но шансов осуществить это желание у меня практически не было: я не мог побывать в США даже туристом, Коул, если б и посетил нашу страну, то не смог бы мне этого сообщить, так как не знал моего тогдашнего адреса.

Однако чудеса бывают не только в сказках. Наступили иные времена — боевые самолеты, новейшие МиГ-29 летят за океан, иностранцам показывают и рассказывают то, о чем раньше знали далеко не все люди, создававшие эти самолеты.

В одну из делегаций осенью 1991 г. неожиданно включили и меня. Неожиданно, потому что до этого наши, весьма прозрачные, намеки, что неплохо бы и нам, уже не летающим, но кое-что сделавшим для фирмы в свое время испытателям, посмотреть на заграничные самолеты, оставались как бы не поняты руководством.

Можно много написать о своих впечатлениях от этой поездки, об американских авиационных праздниках, о полетах наших "МиГов", пилотируемых "фирменными" летчиками-испытателями Сашей Гарнаевым и Маратом Алыковым, о встречах с разными, почти всегда доброжелательными к нам людьми, но я расскажу только об одной встрече, а именно с Дуэйном Коулом, с которым мы не виделись почти тридцать лет!

Сразу посте прилета в США я попытался выяснить, жив ли он, а если жив, то можно ли его разыскать. Оказалось, что человек он в Америке известный, и вскоре мне сообщили, что Коул в полном здравии живет в Форт-Уорте, рядом с Далласом, штат Техас, и можно поговорить с ним по телефону, что я и сделал. Мистер Коул, оказывается, меня помнил, хотел бы встретиться, но по разным причинам сделать этого не может. Объяснил я ему, как сумел, почему не мог отвечать на его послания, и на этом наш разговор закончился.

Но удивительное продолжалось. На авиашоу в Кливленде, штат Огайо, где мы выступали в первый раз, летала группа великолепных пилотажников на легких самолетах "Питс-спешиал" под руководством экс-чемпиона мира Чарлза Хилларда.

Я решил поблагодарить их за блестящий полет и подъехал к стоянке "Питцев". Назвал себя, завязался разговор. Хиллард на соревнованиях встречался с моим другом Алексеем Пименовым, нашлись еще общие знакомые, и я упомянул о своем телефонном разговоре с Коулом. Чак заинтересовался этой историей и сказал, что он привезет Коула в город нашего следующего шоу. Я думал, что он пошутил, но в отеле города Манкейто, штат Миннесота, я увидел сильно постаревшего, но по-прежнему бодрого и жизнерадостного своего будапештского знакомца, прилетевшего вместе с женой. Истинный американец, он пригласил телевизионщиков, и вечером вся Миннесота смотрела репортаж о встрече через тридцать лет американского и русского летчиков.

Поговорили мы с ним, как могли, вспомнили нашу встречу в Будапеште, общих знакомых и расстались теперь уже, наверное, навсегда. Он подарил мне свою книгу о воздушной акробатике, посвященную памяти сына, у меня тоже нашлось, что ему подарить, но самым важным для меня было то, что я смог наконец снять камень со своей души, оказав уважение и сочувствие человеку, когда-то посчитавшему нужным поделиться со мной своим горем.

Вернусь к чемпионату. После окончания соревнований состоялись показательные выступления победителей и призеров чемпионата, а также некоторых других летчиков, подготовивших демонстрационные номера. Лойчиков прекрасно выполнил произвольный комплекс, а Баловень и Овсянкин показали свой "парадный" номер — полет "голова к голове". Этот полет смотрелся хорошо, и его часто включали в программу многих авиашоу, а в 1965 г. Воловень и другой киевский летчик, Михаил Мосейчук, выполнили уникальный трюк — петлю Нестерова в этом строю!

Вадим Овсянкин, начав свою карьеру пилотажника с полета "голова к голове" на параде в Тушино в 1961 г., закончил ее трагически, столкнувшись со своей напарницей Таисией Пересекиной при выполнении такого же номера на авиационном празднике в Минске в 1967 г. Вадим был убит в кабине. Тая сумела приземлиться с разбитым двигателем.

Мы подружились с Вадимом при перегоне самолетов из Краснодара в Ессентуки, хотя познакомились еще на сборах в Запорожье. Хорош был парень! Здоровенный, всегда тщательно и модно одетый, с пышным "тарзаньим" коком, он был неотразим для слабого пола… Ходить с ним по улице было занятно — ни одна девица мимо не пройдет, не оглянувшись на этого молодца!

Спокойный, добродушный, основательный, неторопливый до того, что кого угодно мог вывести из себя, особенно когда надо побыстрее куда-нибудь собраться или что-нибудь быстро сделать. Как-то я спросил его:

— Вадим, наверное, в армии старшина трясся от злобы, увидев тебя? — На что получил ответ:

— Нет, это я трясся от страха, увидев старшину…

Но сердиться на него было невозможно: улыбнется широко и виновато, подойдет, приобнимет за плечи — и все, злость куда-то улетучивается…