Наступил июнь. В очередной раз я пришел на переговорный пункт, заказал Москву и услышал в трубке, что мне необходимо уволиться с работы и ехать в Жуковский, так как приказ о моем зачислении в ШЛИ уже подписан.

Как я шел с почты — плохо помню. Помню, что очень боялся поскользнуться в грязи и сломать ногу…

Слетал я в последний раз на "Тренере", накувыркался вдоволь, попрощался с аэроклубом, где научился летать, где семь лет учил летать других, получил теплые напутствия и обещание принять меня обратно в любое время, если мне не пофартит в новой жизни, и улетел в Москву. Так я оказался в том двухэтажном доме — не таком запущенном, как сейчас, — мимо которого часто теперь прохожу.

Приняли нас, "счастливчиков", в ШЛИ пятнадцать человек. "Счастливчиков" — потому что крепко нам повезло и не видать бы большинству из нас школы, если б не некоторые обстоятельства. Вот уж, действительно, не было бы счастья, да несчастье помогло…

Дело в том, что из-за карибского кризиса в октябре 1962 г. из ВВС и ПВО наотрез отказались отпускать летчиков, хотя бы и в школу испытателей. А желающие поступить туда были, и какие!

Л. В. Чистяков показал мне список кандидатов в школу: там числились сплошь военные летчики, летавшие на МиГ-21, Су-9 и прочих новейших по тому времени самолетах, так что ознакомление с этим списком лишний раз заставило меня осознать свое ничтожество и справедливо оценить свой мизерный шанс…

Поэтому руководству УЛС пришлось подбирать другие кандидатуры из числа менее презентабельных соискателей, и попали в школу испытателей пятнадцать человек, по выражению одного из инструкторов, "котов в мешке"…

Только Игорь Волк и Леонид Королев пришли из армии — удалось им как-то уломать свое начальство, не без помощи знаменитой летчицы Валентины Степановны Гризодубовой, на которую и тот, и другой "вышли", я думаю, таким же образом, как и я на С. Н. Анохина: все остальные были "цивильными".

О нас — "аэроклубовцах" — я уже сказал. Владимир Аверьянов, Станислав Близнюк, Адольф Щелкунов, Виктор Пузанов, Петр Левушкин и Николай Головастиков летали в аэрофлоте, куда попали иные после демобилизации, другие после окончания училищ ГВФ, Игорь Ноздрачев после армии работал инструктором на МиГ-15 в учебном центре, Валентин Енютин уже имел опыт испытательной работы в НИИ, занимающемся разработкой радиолокационной техники, Юрий Мазонов пробился в школу из гидроавиации, Альберт Иванов, бывший летчик ПВО, после демобилизации служил участковым милиционером. Из всех нас только Щелкунов летал на сверхзвуковом самолете — на МиГ-19. Остальные и близко к ним не подходили…

Вот какой народ собрался в нашей команде, было от чего прийти в уныние нашим инструкторам.

Однако не всегда жизнь следует логическим законам: из этой группы, поспешно набранной из людей, казалось бы, не совсем подходящих для школы летчиков-испытателей, за все прошедшие годы не разбился никто! Подобного набора за всю историю существования ШЛИ не было, в некоторых выпусках погиб каждый второй, а в некоторых в живых осталась треть…

Трудно понять, почему так случилось. Сначала я пытался объяснить себе этот факт тем, что в нашем наборе подобрались люди, уже "битые" жизнью, по многу лет терпеливо надеявшиеся стать испытателями, понимавшие, что их шансы весьма невысоки, и, когда их мечта осуществилась, они с повышенной ответственностью отнеслись к делу. Но другие, кому не повезло, кто погиб, тоже почти все пробивались в испытатели с трудом и тоже относились к работе серьезно. Наверное, нам просто повезло — другого объяснения я не нахожу…

В итоге поработали "коты в мешке" совсем неплохо: почти все пролетали на испытаниях по два десятка лет. кое-кто и больше, десять человек дослужились до звания "Заслуженный летчик-испытатель СССР", четверо стали Героями Советского Союза, а Игорь Волк даже слетал в космос!

Продолжу рассказ нашей жизни в школе летчиков-испытателей.

Обустроившись в уютных "финских" домиках общежития, наскоро познакомившись друг с другом, мы собрались на первую встречу с руководством школы. В класс вошел здоровенный человечище с кудлатой головой — уже знакомый мне М. К. Агафонов, — сел, положил на стол внушительные кулаки и произнес, вернее, прогремел примерно следующее:

— Вам здорово повезло. Теперь все в ваших руках, от вас зависит ваше будущее. Цацкаться с вами не будем: два, три контрольных полета — и должны быть готовы лететь самостоятельно на любой технике. Будете пьянствовать, безобразничать — выгоним.

Вот и все. Скромненько, как говорится, но впечатляюще… Пить, плохо себя вести мы как-то не намеревались, не для того годами пробивались в эту школу, но вот лететь на незнакомой технике после двух контрольных полетов казалось чем-то из области фантастики.

В обычной авиации летчика, регулярно летающего на одном типе самолета (вертолета), замучают контрольными полетами и проверками: после отпуска, болезни, переезда на новое место службы, при переходе на другое упражнение и т. д. и т. п., а здесь садись и лети, на чем не только ни разу не летал, но порой и не видел!

Я в аэроклубе выполнял по тысяче и больше полетов в год, но после отпуска исправно получал свои десять контрольных полетов, прежде чем начать самостоятельную тренировку. Годами изучая один и тот же самолет, мы каждый раз перед зимними и летними полетами проводили летно-технические конференции, обсуждая проблему: как пользоваться подогревом воздуха в карбюраторе, как рулить на лыжах и не встать на нос при торможении на колесах… А тут — такие требования! Туда ли мы попали, справимся ли?