В половине девятого утра Фредерик пришел проведать племянницу. От него Джаннет узнала, что Грегори задержан по обвинению в попытке изнасилования и сейчас его допрашивают.

— Парень он хлипкий, никакой силы воли. Думаю, проведет пару дней в не очень хорошей камере, и все сам нам расскажет. Ну, а у тебя как дела? Как настроение, Джаннет?

— Дядя, я остаюсь! — выпалила она на одном дыхании.

— Ты уверена?

Джаннет вместо ответа утвердительно кивнула.

— И ты сможешь спокойно жить, зная, что где-то рядом твой Антонио, твоя Эмм? — продолжал спрашивать Фредерик, чтобы по-настоящему поверить в то, что это решение — не очередная блажь сумасбродной племянницы.

— Да, дядя. Я понимаю, что мне будет тяжело. Я должна остаться, иначе перестану уважать себя.

— Я горжусь тобой, девочка, — сказал Фредерик. — И что ты теперь собираешься делать?

— Во-первых, разобраться, кому потребовалось разлучать меня с Антонио, используя при этом всех, включая Эмм. Это должен быть близкий друг Мадлены. Потому что все, что происходит, происходит исключительно в ее интересах.

— Хорошо, что ты поняла это. Теперь перечисли, пожалуйста, всех людей, которые могут быть заинтересованы в возрождении ее отношений с Антонио.

— Я думала над этим всю ночь. Я даже решила позвонить мистеру Бреттоли и спросить у него, он же должен знать всех друзей Антонио, которые могли бы знать его телефон.

— Подожди, я что-то совсем запутался, при чем тут телефон твоего жениха? — недоуменно спросил Фредерик.

— Бывшего жениха, — хмуро поправила его Джаннет и пересказала всю логическую цепочку, которую составила этой ночью.

— Хорошо, — после короткого раздумья ответил Фредерик, — в принципе я согласен с твоими умозаключениями. Сейчас мы вместе попытаемся пролить свет на некоторые затемненные части твоих рассуждений. Постарайся ответить на мой предыдущий вопрос. Но только говори об абстрактных людях.

— Ну, во-первых, желать нашей с Антонио разлуки может какой-нибудь родственник Мадлены, во-вторых, близкий друг или подруга — последнее мало вероятно, у таких женщин подруг не бывает. Это все, что я пока смогла придумать.

— Ты пропустила самого первого человека, которого мы могли бы подозревать. Кому так выгодно разлучить вас, как не самой Мадлене?

Выражение удивления на лице Джаннет сменилось гримасой отвращения.

— Да уж, эта женщина способна и не на такую низость!

— Ну вот, только мне неясно, какую роль играет в этом деле Грегори.

— Мне тоже это пока не ясно, — призналась Джаннет.

— Ну что ж, подождем, пока его доспросят. Я расскажу все Рону, думаю он как полицейский сможет найти более достойное применение этой информации, чем мы с тобой. — Фредерик улыбнулся племяннице. — А сейчас мне пора идти. Я заеду за тобой вечером.

Но Фредерик вернулся гораздо раньше обещанного. Он был очень зол и буквально метал громы и молнии.

— Джаннет, я принес отвратительную новость. Грегори выпустили под залог. Как им удалось сделать это так быстро, я не представляю. Рон ничего даже не успел сделать, ему сообщили слишком поздно. Я должен был предвидеть это!

— Он что-нибудь сказал на допросе? — встревоженная неожиданной новостью, спросила Джаннет.

— Нет, молчал, только требовал адвоката. Ребята Рона не стали на него давить, думали, что пара дней в камере сделают его более разговорчивым.

— Надо позвонить Антонио и предупредить его! Грегори может сделать все, что угодно!

— Не волнуйся ты так за своего ненаглядного. Я встретил его в участке, он рвал и метал, требовал, чтобы этого подонка немедленно снова засадили за решетку.

— Ну зачем же он портил себе нервы! — с истерическим смешком произнесла Джаннет. — Ведь вчера, когда Антонио заявился ко мне по приглашению Грегори, у него не промелькнуло и тени сомнения в том, что этот подонок — мой любовник. Он что, раскаялся или передумал?

— Ну-ну, прекрати. Вот уж правда, от любви до ненависти один шаг, — проворчал Фредерик. — Вы оба хороши. Разве у тебя мелькнула хоть тень сомнения в том, что он не собирался спать с Мадленой?

— Но он же мужчина! Он должен уметь держать себя в руках!

— Девочка, я видел эту Мадлену. Боюсь, что рядом с ней, при некоторых усилиях с ее стороны, не мог бы сдержаться и святой Франциск! А твой жених, как ты уже заметила, все же мужчина, да еще в самом расцвете лет. Так что вам стоило бы немного остыть и спокойно выслушать друг друга. Но то, что он тебя любит, — факт. Если, не дай Бог, Грегори попадется ему на дороге, твой итальянец просто разорвет его на клочки.