А теперь ее глодала тревога. И беспокоилась она за себя саму и за свой собственный мир, а не за кого-либо другого.

— Вода? Зачем тебе вода? Ты хочешь пить? — переспросил Ринан Сих. — У меня осталось во фляге.

— Нет, я… изменяюсь… У меня все чешется, — призналась она. — Так и свербит под кожей, и никак не дотянуться ногтями. Не могу же я рвать собственную шкуру! Это было бы неразумно. Так никто не делает, кроме безумцев, а я вполне разумна.

— Ты разумна, Игинуш, — ласково подтвердил Ринан Сих.

Внезапная догадка осенила его:

— Ты должна поменять кожу! Ты уже делала это один раз на моей памяти.

— Не помню, — призналась она. — А как я это делала?

— Точно не знаю, — покачал головой Ринан. — Ты выгнала меня. Сказала, что это слишком интимный процесс, чтобы позволить кому-либо наблюдать за ним.

— На этот раз можешь последить, — обещала Игинуш. — Должно быть, поучительное зрелище. Ты ведь пишешь книгу.

— Так я сказал той женщине, прежде чем ее убили.

— Напишешь и обо мне, — предположила Игинуш. — Обо всем, что со мной связано. И о том, как я меняла кожу. Ты просто обязан увидеть это! Только раздобудь мне воды.

Ринан Сих повернулся и глянул в пустоту, и скоро там, куда он смотрел, возник воин койяр. С бесстрастным лицом он ответил на взгляд инквизитора.

— Найди ручей или реку, можно и озеро, а в крайнем случае — родник, — приказал Ринан Сих. — Любой источник воды. Быстро!

Койяр и бровью не повел. Он повернул коня и помчался исполнять приказание.

Отряд остановился в ожидании, пока вернется посланец. Игинуш чувствовала себя все хуже. Она каталась по земле, стонала и скребла ногтями лицо и плечи. Ринан Сих с беспокойством смотрел на нее. Если она начнет терять шкуру, не имея возможности как следует смочить ее водой, то на ее новой коже образуются язвы, которые будут плохо заживать, загноятся и в конце концов убьют ее.

Койяр вернулся скоро и показал рукой направление.

— Там есть озеро, — доложил он кратко.

Ринан Сих поднял Игинуш в седло. Она брыкалась, трясла головой, боднула Ринана в подбородок и едва не выбила ему зубы.

— Свяжите ее! — крикнул Ринан, роняя Игинуш с седла.

Пока она, оглушенная, лежала на земле, двое койяров ловко скрутили ее и перебросили через холку одной из лошадей.

Отряд поскакал к озеру.

Водная гладь открылась перед путниками, окруженная зеленью кустов и камышовых зарослей. Койяры опустили Игинуш прямо в воду и там, под водой, разрезали связывающие ее веревки. Затем все они отступили подальше и устроились на отдых на берегу. Ринан Сих, напротив, подошел ближе и стал наблюдать за происходящим.

Он был так увлечен, следя за тем, как Игинуш, извиваясь, выползает из своей старой кожи, что не заметил, как к нему подобралось одно из тех водных созданий, о существовании которых люди обычно не задумываются до тех самых пор, пока не столкнутся с ними лицом к лицу. Точнее, лицом к морде.

В какой-нибудь красивой, но безнадежно далекой от жизни сказке это существо было бы названо русалкой… У него действительно был женский торс и рыбий хвост. Но на этом сходство с русалкой из легенд и заканчивалось. Мордочка существа не имела ничего общего с человеческим: круглые фасеточные глаза, огромная присоска вместо рта и полное отсутствие того, что могло бы быть названо носом.

Помогая себе тонкими ручками — такие могли бы быть у неразвившегося эмбриона — и отталкиваясь от грунта хвостом, русалка подбиралась к Игинуш. Некоторое время она, очевидно, прикидывала, какая добыча предпочтительнее: Игинуш или Ринан Сих; в конце концов она выбрала Игинуш — та, быть может, не такая аппетитная, как здоровый молодой мужчина-человек, зато куда более беспомощна и вряд ли сумеет дать отпор.

Русалка ударила хвостом в последний раз, метнулась вперед и впилась своей присоской в Желтую Игинуш, которая как раз была занята тем, что снимала остаток старой кожи с кончика носа. Эта новая Игинуш практически ничего сейчас не помнила о своих прошлых жизнях, зато хорошо знала — на уровне инстинкта, — что все клочки прежней шкуры необходимо удалить со всевозможной осторожностью.

Она не знала даже о том, что дышать следует воздухом, и поэтому недурно чувствовала себя под водой! Как только воспоминание об истинном дыхании придет к ней, она начнет захлебываться и поднимется поскорее на поверхность.

Когда русалка присосалась к ее бедру, Игинуш даже не заметила этого. Под водой болевые ощущения ослаблены, а кровь сворачивается хуже и выходит из жил легче, поэтому жертве проще истечь кровью. Русалка рассчитывала на то, что Игинуш ослабеет прежде, чем поймет, что происходит неладное.