Темюр Олджайту, внук и будущий преемник Хубилая, завершил разгром восставших, уничтожив Кадана и принеся мир в Маньчжурию и соседние монгольские уезды.

Кайлу потерял надежду что-либо изменить в делах Дальнего Востока. Тем не менее, он оставался хозяином Западной Монголии на западе Хангая и властителем также Туркестана. Один из внуков Хубилая принц Камала, [706] которому был дан приказ защитить границу у хангайских гор против армии Кайду, потерпел поражение от последнего, был окружен в Селенге, откуда ему с трудом удалось бежать. Хубилай, несмотря на свой преклонный возраст, счел необходимым лично поправить положение на месте (июль 1289). Но Кайду, прибегнув к тактике кочевников, удалился с армией. Баян, который находился во главе императорской армии Монголии со столицей в Каракоруме, провел в 1293 г. победоносную кампанию против войск восставших. В том же году он передал командование армией принцу Те-мюру, внуку Хубилая. Назначенный первым министром Хубилая, Баян скончался в 1295 г., недолго спустя после смерти Хубилая.

Хубилай так и не узнал, чем закончилась война против Кайду. Когда умер Великий император 18 февраля 1294 г., предводитель клана Угэдэя оставался по-прежнему властителем Монголии на западе Хангая и Центральной Азии. Внук и преемник Хубилая император Темюр Олджайту (1295-1307) продолжил борьбу. У Кайду в тот период основным союзником и вассалом был Дува, предводитель улуса чагатаев в Туркестане. В течение 1297-1298 годов Дува неожиданно атаковал и взял в плен доблестного онгютского принца Коргюза (т.е. Георгия, так как не будем забывать, что онгюты были несторианцами), который командовал императорскими войсками Монголии и был зятем императора Темюра Олджайту. [707]

Дува попытался затем захватить врасплох также другую императорскую армию принца Ананды, который охранял границу тангутов (Западный Ганьсу). Но на этот раз его самого внезапно атаковали и он вынужден был бежать. Он отомстил, казнив Коргюза, которого он взял в плен (1298).

В 1301 г. Кайду предпринял последние усилия в борьбе против империи. В сопровождении многочисленных принцев династий Угэдэя и Чагатая, он направился в сторону Каракорума, где командовал принц Хайшан, племянник императора Темюра. В августе 1301 г. в местечке между Каракорумом и рекой Тамир, левого притока Орхона, разыгралось крупное сражение. Кайду был повержен и скончался во время отступления.

Чапар, сын Кайду, заменил его во главе улуса Угэдэя на Имиле в Тарбагатае, имея перед собой ту же задачу борьбы против императорских полномочий династии Хубилая. Дува, предводитель улуса Чагатая, вначале продолжал рассматривать его как сюзерена, но вскоре, измотанный бесконечными войнами против империи, он убедил его признать в свою очередь сюзеренитет императора Темюра. В августе 1303 г. послы двух принцев прибыли в Пекин для того, чтобы оказать почести императорскому двору, что явилось важным фактом, который способствовал объединению монголов, когда улусы Угэдэя и Чагатая попали в вассальное положение к улусу Толуя. Затем, как мы это увидим в дальнейшем, Дува и Чапар поссорились; Дува взял в плен Чапара и вынудил его отдать ему два Туркестана (к 1306 г.). После смерти Дувы (к 1306-1307 гг.) Чапар попытался установить гегемонию улуса Угэдэя над улусом Чагатая, напав на хана Кебека, сына и преемника Дувы (к 1309 г.), но потерпел поражение от последнего и ему ничего не оставалось делать, как искать убежища у Великого хана Китая.

Таким образом, наступил конец угэдэйскому улусу, который из своего центра в Имиле в Тарбагатае почти в течение сорока лет (примерно 1269-1309) владел Центральной Азией и нарушал благосостояние династии Хубилая.

Клан Хубилая, монгольская династия в Китае являлась единственным сюзереном среди других монгольских ханств. Пекин оставался столицей мира до Дуная и Евфрата.

Для того, чтобы ярче осветить борьбу клана Хубилая против клана Кайду, мы были вынуждены рассмотреть этот вопрос и сделать выводы относительно пятнадцатилетнего периода после смерти самого Хубилая. Нам остается теперь вернуться к тому, что можно было назвать «внутренней политикой» этого монарха.

Политика Хубилая была двойственной в зависимости кем его считали и кем себя он считал – Великим ханом, наследником Чингиз-хана или Сыном Неба, преемником девятнадцати китайских династий. С точки зрения монгола он полностью сохранил принцип (или реальность) морального единства Чингизханидской империи. Верховный хан, хранитель авторитета Чингиз-хана и Мунке, он постоянно требовал подчинения других Чингизханидских представителей, ставших во главе автономных ханств. Для того, чтобы подчинить себе кланы Угэдэя (Кайду) и Чагатая, он провел жизнь в войнах в Монголии. Что касается Персии, где правил его брат Ху-лагу, для него это представляло что-то вроде провинции его империи. Ханы Персии – Хулагу (1256-1265), Абака (1265-1281) и Аргун (1284-1291) были в его глазах простыми ильханами или подчиненными ханами, правителями высокого ранга, которые получили от него инвеституру и оставались с ним в тесном контакте. [708]

Повелитель всего Китая, теоретически сюзерен Туркестана и монгольской России, фактически сюзерен Ирана, Хубилай по замечанию Марко Поло, был действительно «великим государем», «самым влиятельным человеком, владельцем земель и сокровищ, который когда-либо существовал в мире от времен Адама до сегодняшних дней». [709]

Наследник Чингиз-хана в остальной части Азии, Хубилай намеревался стать в Китае верным продолжателем девятнадцати династий. Никогда еще Сын Неба не принимал так близко к сердцу то, что он свершал. Его благотворное правление затянуло раны вековой войны. После падения династии Сун, он не только сохранил структуры и административные кадры ушедшей династии, но приложил все свои усилия, чтобы объединить вокруг себя действовавших чиновников. Завоевав территорию, он сумел склонить умонастроение в свою пользу и его самым славным деянием может было, впервые в истории, не столько завоевание Китая, а установление там мира.

Объектом особого внимания Хубилая был вопрос коммуникаций и связей, так важных для управления и снабжения огромной империи. Он восстановил дороги империи, посадил деревья вдоль них и воздвиг караван-сараи с соблюдением промежуточной дистанции между ними. Более двухсот тысяч лошадей, распределенных равномерно между участками пути, были выделены для почтовой службы империи. Для обеспечения продовольствием Пекина он восстановил и расширил большой канал, через который на судах поступал рис из Центрального Китая. [710]