– Наш сотрудник? – озадаченно переспросил Мзилакаури, пытаясь понять, о ком идёт речь.

– Она так сказала.

– Что ж, вероятно, у майора есть свои кадры. Мне нужен полный интенсионал по всему комплексу проблем. Кроме того, подскажите, где живёт лесник Николай Пахомович.

– Его сейчас нету дома, – усмехнулся Посвитлый.

– Почему?

– Два часа назад его в лесу встретили мои парни, в паре километров отсюда, и не одного.

– Не говорите загадками, – вежливо попросил Вахтанг Ираклиевич.

Посвитлый снова показал свою рыбью улыбку.

– С ним были четверо парней из более крутого спецназа, чем наш.

Мзилакаури пристально посмотрел в глаза командира отряда ОПОН, но капитан не шутил.

– Конкретнее.

– Главный у них капитан ГРУ, фамилия, кажется, Брызгин… или Брызгалов.

– Не знаю такого.

– Они ушли вместе с лесником в лес.

– Куда именно?

– Ни малейшего понятия. Вряд ли искать пропавших, по моему мнению.

– С чего вы взяли?

– Иначе они сразу пришли бы к нам, выяснили, что происходит, предложили помощь, а то засекретились, как разведчики на немецкой территории, вопросы начали задавать дурацкие, права качать.

В голове началась мысленная метель, поднятая словами капитана, вопрос наплывал на вопрос, гасли и вспыхивали вновь разнообразные предположения, и Мзилакаури пресёк внутреннюю панику решительным:

– Отойдём.

Они отошли от джипа и парней в камуфляже.

– Выкладывайте, что знаете.

Капитан Посвитлый пожевал губами, не спеша делиться оперативной информацией с представителем «конторы», но уловил стальной блеск в глазах офицера ФСБ и заторопился, начиная рассказ.

– Где вы их видели? – выслушал исповедь полицейского Мзилакаури.

Посвитлый повертел головой.

– За узкоколейкой, чуть южнее. Мои ребята могут проводить.

– Хорошо, давайте проводника.

Мзилакаури вернулся к джипу, попрощался с водителем и молоденьким сопровождающим из Синдорского отделения полиции.

– Езжайте, я остаюсь.

– Может, мы вас чем поддержим? – нерешительно предложил сопровождающий.

– Спасибо, помощников у меня будет предостаточно, – отказался подполковник, забирая удобную чёрную сумку, которую можно было носить и как рюкзак. Сумка входила в комплект для спецназа и носила название «хомяк».

Джип уехал.

К Мзилакаури подошёл низкорослый вихрастый опоновец, оба направились к лесу мимо военных палаток, охраняемых двумя полицейскими.

Шли недолго, с полчаса.

– Здесь, – сказал вихрастый, останавливаясь у скрюченной сосны.

– Куда они пошли?

– Туда, – показал рукой опоновец.

– Благодарю. – Мзилакаури двинулся краем болотца по едва заметной тропинке. – Можете отправляться обратно.

– Не заблудитесь? – в спину спросил вихрастый.

– Постараюсь, – ответил Мзилакаури, приглядываясь к следам.

Было видно, что по тропинке прошли несколько человек, мох кое-где под их подошвами ещё не восстановил свою толщину.

Оперативник группы ОПОН проводил его равнодушным взглядом, вынул флягу, сделал пару глотков, крякнул, понюхал тыльную сторону ладони, бросил в рот орешек, вытащенный из кармана, и неторопливо поплёлся назад.

Мзилакаури перестал отвлекаться, сосредоточился на тропинке.

Он родился в горах, главной из которых в его родном селении считалась Нарванхох высотой более трёх тысяч метров, поэтому лес знал не так хорошо, как любимый природный ландшафт. Но из-за специфики работы ему приходилось не раз мыкаться по тайге, пересекать реки, ручьи и болота, вследствие чего он научился читать следы диких животных, изучил все виды флоры и фауны равнинной части России и свободно ориентировался в любом буреломе. В Синдорских лесах он ни разу не был, однако не чувствовал себя лишним, да и следы прошедших здесь людей были видны хорошо. Двигаться по ним можно было с приличной скоростью.

Справа показалось болотце: деревья здесь росли реже, и чёрно-серые стволы их до высоты в пять-шесть метров почти не имели сучьев. Пейзаж был готический, мрачноватый, навевающий меланхолию и тревогу.

Слева лес тоже чуть раздвинулся и посветлел, так как среди елей и сосен появились берёзы, лиственницы, а кое-где ольха и осина.

Следы повернули туда.

Вслушиваясь в звуки лесной жизни: токанье тетеревов, пересвист птиц помельче, стаккато дятла, крики кукушки, треск валежника, шелесты и скрипы кустарника, – Мзилакаури уловил басовитый трубный глас. Остановился, прикидывая направление; это кричал лось.

Солнце постепенно скатывалось по небосводу на закат, но было тепло, через лес потянулись вечерние тени, ветерок, насыщенный пряными запахами цветущих кустарников и трав, посвежел.

Мзилакаури достал из сумки пакет с едой, съел бутерброд, запил горячим чаем из термоса, снова устремился в чащу леса, выискивая следы отряда «грушников» под командованием какого-то капитана Брызгина. Или Брызгалова, что не суть важно.

Снова послышался голос лося.

Судя по тону, зверя что-то беспокоило, он метался по лесу и кричал. А так как зверя такого размера и веса могло беспокоить только присутствие хищника, стоило этого хищника поискать.