— Нет, — просиял Седогрив. — Сила зверя невероятно ускоряет нашу регенерацию. В бою мы почти неуязвимы!

— Почти?

— Ну, если ему голову оторвать, он воевать все же не сможет, — как всегда прямо ответил лорд Кроули. — А вот без одной руки вполне. Все хорошо в облике зверя, только этот проклятый хвост выдает все мои эмоции. Даже отрубить не могу — отрастет ведь.

Андуин испытывал двоякое чувство. После разговора архиепископа Бенедикта с королем его тренировки прекратились, и теперь принц не знал, радоваться этому или нет. Отчужденность отца за эти дни достигла немыслимых высот, но побила всевозможные рекорды, когда на очередном королевском Совете его исключили из списков. Его! Наследного принца, который с малолетства присутствовал на каждом Совете и заседании, проводимого королем, теперь даже не внесли в список гостей.

— Могу ли я зайти? — спросил принц. — Отец очень рассердится, если я пропущу Совет.

— Увы, нет, — придвинулся всем телом к закрытым дверям кабинета королевский секретарь. — Король Вариан отдал прямые приказания на этот счет. Совету присвоена высшая категория секретности, и всем, кого нет в списках, нельзя проникать внутрь.

Так Андуин избавился не только от надоедливых тренировок, но и оказался вне королевских дел. Раздосадованный, он направился прямиком на тренировочное поле, где сбил собственные руки в кровь, пока колошматил деревянного орка учебным кинжалом.

Конечно, Вариан был бы не Варианом, если бы не попытался проучить его. Но неужели все, что остается Андуину — это бежать к отцу и просить возобновление изматывающих тренировок, просить, чтобы его включили в этот проклятый список! Его злость била ключом, и он никогда бы не поверил, скажи ему кто-то, что однажды он будет фехтовать с таким упоением. Андуин, так похожий на отца в это мгновение, делал внезапные выпады, перебрасывая клинок из правой руки в левую и обратно, поднимал настоящую песочную бурю, когда пружиной взлетал с колен. И не было для него большего удовольствия, чем вздохнуть полной грудью этот пыльный воздух. Он не надел своих узких доспехов и все еще не отдал кузнецу, теперь в их перековке не было острой необходимости.

Окружающий его мир сжался, сосредоточился на том одном, что имело самое большее значение, — зеленом деревянном орке, с двумя нарисованными краской точками вместо глаз и кривой ухмылкой. Соломенная шевелюра принца потускнела, покрывшись ровным слоем пыли, а светлая кожа, наоборот, потемнела. Нежный шелк рубашки с хрустом разорвался где-то на спине между лопаток, но Андуин не заметил этого.

Кто-то несколько раз окликнул его. Не выпуская из рук деревянного кинжала, Андуин развернулся и, как и предполагал, увидел архиепископа. Андуин провел свободной рукой по чумазому лбу, с которого пот катился градом. Остатки рубашки прилипли к телу, словно бы он попал под дождь.

Седовласый Бенедикт медленно приближался по изрытому, будто вспаханному и готовому к посевам, тренировочному полю. Принц заметил, с каким трудом пожилому архиепископу дается этот путь, а потому сделал несколько шагов ему на встречу. Если архиепископ хотел видеть принца, он мог послать и одного из кардиналов, а не преодолевать этот путь самостоятельно.

Ссохшиеся, тонкие, как у ребенка, руки Бенедикта коснулись макушки принца. Отдышка Бенедикта с тяжелым свистом вырывалась из его приоткрытого рта.

— Высшая категория секретности и вас не миновала? — с улыбкой спросил принц.

— Совет уже час как кончился, Андуин, — отозвался архиепископ, все еще тяжело дыша. — Ты заработаешь солнечный удар в это время. Оставь клинок, к чему такое усердие? Ведь король Вариан освободил тебя от занятий.

— Почему нет, если мне нравится фехтование?

Принц с разворота нанес сокрушающий удар уже трижды поверженному манекену.

— Мальчишка! — неожиданно прогремел архиепископ. — Ты выбрал Святой Свет, так сложи оружие в ножны!

Андуин как стоял с занесенным клинком, так и замер. Неловко опустил деревянное оружие и пожал плечами.

— Вот и отделался, называется, — буркнул он, пока плелся в раздевалку.

В раздевалке на скамье вместо его вещей лежала свободная светлая туника, какие носили служки в Соборе.

— Да неужели? — пробормотал Андуин. — Если я выбрал Свет, то и обычной одежды мне теперь не видать?

Но ответа не последовало. Лишенный выбора, принц снял разорванную рубашку и переоделся, но когда вышел обратно, то архиепископа нигде не было. Бенедикт преодолел путь от Собора только для того, чтобы сделать ему замечание? Или тайком подменить его одежду? Похоже, утреннее недоразумение с Советом еще не исчерпало все странности этого дня. Солнце только вскарабкалось на середину небосвода, и произойти еще могло все, что угодно.

Все еще надеясь, что с его присутствием на Совете вышла ошибка, Андуин направился к отцу. Конечно, его ждет строжайший выговор, а в качестве наказания Вариан скорей всего заставит его трижды переписать составленные секретарем протоколы пропущенного Совета. Или вернет тренировки. Мышцы Андуина приятно ныли, а ладонь еще ощущала тяжесть клинка, действительно ставшего продолжением его руки. Конечно, Вариан не был завидным учителем, но Андуину не хватало отца. Даже такого — жестокого, требовательного, непроницаемого.